«МОГЛО БЫТЬ ГОРАЗДО ХУЖЕ», — ГОВОРИТ НАЧАЛЬНИК ПОЖАРНОЙ СЛУЖБЫ
— А посмотрите сюда. Еще лучше…
Саботажник был вне себя от гнева.
Улицы Манхэттена усеивали осколки стекла. С железнодорожного парома он видел черный столб дыма, все еще стоявший над берегом Джерси. Гавань пестрела поврежденными кораблями и баржами. В салунах и ресторанах по берегам реки только и говорили, что о взрыве динамита. Такие разговоры проникли даже в плюшевое святилище обзорного вагона поезда «Пенсильвания особый», идущего в Чикаго и отъезжавшего от разрушенного вокзала Джерси-Сити.
Но все мальчишки-газетчики выкрикивали заголовки специальных выпусков, и все газетные витрины были оклеены ложью:
САБОТАЖ НЕ УДАЛСЯ
ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНАЯ ПОЛИЦИЯ И ДЕТЕКТИВЫ ВАН ДОРНА СПАСЛИ ПОЕЗД С ДИНАМИТОМ
МЭР ГОВОРИТ: «УПРАВЛЕНИЕ ЮЖНО-ТИХООКЕАНСКОЙ ДОРОГОЙ ОКАЗАЛОСЬ НА ВЫСОТЕ»
Окажись Исаак Белл на этом поезде, Кинкейд задушил бы его голыми руками. Или проткнул бы. Этот миг еще наступит, напомнил он себе. Проиграно сражение, но не война. Войну он выиграет, а Белл проиграет. Это стоит отпраздновать.
Он властно поманил стюарда.
— Джордж!
— Да, господин сенатор.
— Шампанского!
Стюард принес бутылку «Реноден Боланже» в ведерке со льдом.
— Не эти помои. Компания знает, что я пью только «Мумм».
Стюард низко поклонился.
— Простите, сенатор. Но «Реноден Боланже» — любимое вино королевы Виктории, а теперь и короля Эдуарда. Мы надеялись, что это достойная замена.
— Замена? О чем вы говорите? Принесите «Мумм», или я вас уволю!
— Но, сэр, весь запас «Мумм» Пенсильванской железной дороги уничтожен взрывом.
* * *
— Наконец победа, — повторил Ван Дорн. — И, если вы правы в том, что Саботажник пытается подорвать доверие к «Южно-Тихоокеанской железной дороге», все это не может ему понравиться. Действительно, «Управление Южно-Тихоокеанской дорогой оказалось на высоте»! Результат, прямо противоположный тому, чего он добивался.
— Мне это не кажется победой, — заметил Исаак Белл.
— Наслаждайтесь ею, Исаак. А потом постарайтесь узнать, как он все это устроил.
— Саботажник еще не успокоился.
— Такие нападения, — строго сказал Ван Дорн, — не готовят за одну ночь. И можно понять, что он намерен делать дальше.
Поиски на разбитой шхуне, которую выбросило на железную дорогу, привели к обнаружению тела, которое полицейские тут же опознали.
— Корабельная крыса, звать Вейцман, — сказал седой капитан полицейского катера. — Работал с Ятковски, капитаном этой шхуны. Крокодилово отродье. Контрабандист, когда не занимался чем-нибудь похуже. Из Йонкерса.
Полиция Йонкерса безрезультатно обыскивала старый город на реке. Но на другое утро тело капитана обнаружили в районе Уихокена. К тому времени сыщики Ван Дорна выяснили, что владелец шхуны — лесоторговец, родственник жены Ятковски. Но лесоторговец утверждал, что ничего противозаконного не совершал, а шхуну в прошлом году продал зятю. Спрошенный, перевозил ли когда-нибудь капитан беженцев через реку, лесоторговец ответил, что, когда речь идет о его зяте, возможно все.
Как Белл предположил еще в Огдене, Саботажник поменял тактику. Теперь он опирался не на ревностных радикалов, а на хладнокровных преступников и убийц, которые выполняли грязную работу за деньги.
— Кто-нибудь из этих людей использовал в преступлениях взрывчатку? — спросил он капитана катера.
— Похоже, это был первый раз, — с мрачной усмешкой ответил речной полицейский. — И последний. Неумехи разнесли себя на кусочки.
— К вам красивая девушка, мистер Белл.
Белл не поднял головы от стола в конторе «Агентства Ван Дорна» в отеле «Никербокер». Непрерывно звонили три телефона. Входили и выходили посыльные. Сыщики стояли в очереди, чтобы доложить о ходе дела и получить новые приказы.
— Я занят. Направьте ее к Арчи.
— Арчи в морге.
— Тогда спровадьте ее.
Прошло сорок часов после взрыва, потрясшего нью-йоркский порт. Эксперты из Бюро по взрывчатым веществам, нанятые железной дорогой, тщательно прочесали обломки и обнаружили элемент аккумуляторной батареи; это позволило предположить, что взрыв динамита осуществили с помощью электричества. Однако Белл по-прежнему не знал, кто установил заряд — экипаж погибшей шхуны или специалист. Был он на шхуне? Погиб ли? Или готовит следующий удар?
— На вашем месте я бы ее принял, — настаивал дежурный. — Я ее видел. Красавица. И богата.
— Некогда.
— Но с ней толпа людей с кинокамерами.
— Что? — Белл выглянул в дверь. — Марион!
Белл вышел, обнял ее и поцеловал в губы. Его невеста была в низко надвинутой шляпе, шарф скрывал половину лица; Белл заметил, что она расчесала свои светлые волосы и они падают ей на щеку, тогда как обычно она забирала их в высокую прическу.
— Зачем ты здесь?
— Попробую снять героя, если ты меня пустишь. Выходи на свет.
— Героя? Я герой профсоюза стекольщиков. — Он прижал губы к ее уху и шепотом добавил: — И единственно, куда я тебя пущу, это в свою кровать.
— Не раньше, чем мы снимем знаменитого детектива, спасшего Нью-Йорк.
— Если мое лицо покажут в вашем фильме, это не поможет мне оставаться незаметным для преступников.
— Мы снимем тебя со спины, только затылок, будет очень таинственно. Давай, а то упустим свет.
Они спустились по большой лестнице отеля «Никербокер»; за ними шли помощники Белла. Они продолжали докладывать и задавать вопросы. Операторы и помощники Марион несли компактную камеру Люмьера, деревянный треножник и дополнительные бобины. Снаружи рабочие стеклили гостиничные окна.
— Встаньте сюда!
Оператор показал на луч света, падавший на тротуар.
— Сюда, — сказала Марион. — Чтобы за ним было видно разбитое окно.
— Да, мэм.
Она сжала плечо Белла.
— Повернись сюда.
— Чувствую себя, как сверток в доставке.
— Ты… замечательный сверток под названием «Детектив в Белом костюме». Теперь нацельтесь на разбитое окно.
Белл услышал позади стрекот вращающихся колес, защелкал механизм, как в швейной машинке, зашуршала пленка.
— Какие у тебя вопросы? — спросил он через плечо.
— Я знаю, ты занят. Я уже написала твои ответы для титров.
— И что я сказал?
— «Детективное агентство Ван Дорна» будет преследовать преступников, напавших на Нью-Йорк, во всех концах света. Мы никогда не сдадимся. Никогда!
