— Жаль, не могу пособить еще. Но знаете, решение все же есть. Ненадежное, правда, но все же... Недалеко отсюда живет вдова одного из летчиков-испытателей. Как-то она приходила, искала сведения о муже, погибшем во время тестового полета. Хотела составить нечто вроде памятного альбома для детей и внуков. Ну, мы осчастливили ее, отдав парочку фотографий. Вдруг он успел сообщить благоверной что-нибудь до гибели? Не сами тайные сведения, а хотя бы сплетни.
Остин взглянул на часы. В офис НУМА раньше полудня он возвращаться не собирался, так что...
— Спасибо за подсказку. Попробую отыскать вдову.
Они вернулись в центр помощи гостям и пробыли имя и адрес вдовы пилота. Оказалось, она сделала неслабое пожертвование в фонд центра в память о муже. Поблагодарив Миллера, Остин поехал на юг, стараясь держаться за пределами пригорода Вашингтона. Наконец пошла совсем уже сельская местность. Оказалось, вдова живет в двухэтажном викторианском доме. У переднего крыльца стояла припаркованная машина. Остановившись, Остин вышел из джипа и позвонил в дверь. Открыл ему атлетически сложенный мужчина лет пятидесяти.
Остин представился.
— Я ищу миссис Филлис Мартин. Это ее дом?
— Да, это дом Мартинов. Но, боюсь, вы немного опоздали. Пару недель назад мама скончалась.
— Примите мои соболезнования. Надеюсь, я вас не сильно побеспокоил?
— Вовсе нет. Я ее сын, Базз Мартин. Слежу за домом и, возможно, сумею чем-нибудь вам помочь.
— Что ж, я из НУМА, Агентства морских и подводных исследований. Провожу историческое исследование о «летающих крыльях». Думал, ваша мать сумеет помочь мне, рассказать о муже.
— Разве НУМА занимается авиацией?
— Ну, в этот раз наши с авиацией дела пересеклись.
Базз Мартин пристально посмотрел на Остина.
— Знаете, я буду рад помочь. Присаживайтесь на крыльце. Я работал в подвале, и свежий воздух не повредит. У меня и кофеек со льдом найдется.
Он скрылся в доме и через пару минут вернулся, неся в руках два бокала, в которых приятно позвякивали кубики льда. Мартин с Остином уселись в дачные кресла, и хозяин дома посмотрел на раскидистые ветви дуба, закрывающие лужайку от солнца.
— Я вырос тут. Позже заглядывал сюда нечасто; знаете, семья, работа... У меня своя авиакомпания недалеко от Балтимора. — Он пригубил кофе. — Но довольно обо мне. Что же вы хотите узнать о папе?
— Все, что может помочь раскрыть тайну его «летающего крыла».
Мартин тут же просиял. Хлопнув в ладоши, он воскликнул:
— Ага! Я так и знал, что в один день завеса тайны падет!
— Завеса тайны?
— Да, — горько подтвердил Мартин. — Секрет, грязное дельце, подстроенная авария...
«Да тут лучше помалкивать и больше слушать», — решил Остин.
— Пожалуйста, расскажите все, что знаете.
Мартина не пришлось просить дважды. Он долгие годы только и ждал такого благодарного слушателя.
— Простите, — извинился он и глубоко вздохнул. — Столько накипело за все эти годы...
Встав, он прошелся по веранде. Лицо его исказила гримаса боли. Вдохнув несколько раз полной грудью, Мартин привел чувства в порядок, усмирил гнев и негодование. Присел на перила и, скрестив на груди руки, приступил к рассказу:
— Отец погиб в 1949 году. По словам матери, он тестировал новое «летающее крыло». Инженеры постоянно что-то дорабатывали, исправляя один огрех в конструкции за другим. И вот во время очередного пробного вылета отец не справился с управлением. И разбился. Мне тогда семь лет исполнилось.
— Гибель отца, наверное, стала ударом для вас?
— Я был еще совсем пацан, — пожал плечами Мартин. — Горе затмили посмертные почести от ВВС и президента. Я ведь и так редко видел отца. Во время войны он часто отлучался из дома. — Пауза. — Настоящим ударом стало открытие, что отец не погиб.
— То есть авария не убила его?
— Когда я встретил папу на Арлингтонском кладбище, вид у него был вполне цветущий.
— Ну, вы же видели его в гробу, так?
— Отнюдь. Отец наблюдал за похоронами со стороны.
Остин присмотрелся к Мартину, не вполне, однако, понимая, что хочет увидеть. Не заметив признаков безумия, спросил:
— Можно поподробнее?
Лицо Мартина озарилось широкой улыбкой.
— Я больше сорока лет ждал этих слов. — Он уставился в пустоту, словно наблюдая события былых лет на неком экране. — Как сейчас помню: стояла весна, в воздухе носились малиновки, солнце отражалось от начищенных пуговиц на мундирах, влажно пахли стриженый газон и земля... Я стоял у гроба, держа мать за руку и извиваясь в новом костюмчике. Весь упарился в нем, и воротник меня душил. Министр что-то там гудел басом, и все смотрели только на него. — Мартин глубоко вздохнул, снова погружаясь в прошлое. — Заметив птичку, я проследил за ней взглядом, мимо толпы — из-за дерева выступил человек в темной одежде. Он стоял далеко, и лица его я не видел. Впрочем, отца я сразу признал. По забавной привычке стоять, опираясь на одну ногу. Как у хромого. Все из-за старой футбольной травмы.
— И что он там делал?
— Ничего. Просто стоял и смотрел. На меня, это точно. Потом он вроде как махнул рукой, но тут у него из-за спины вышли двое, о чем-то принялись спорить с отцом и увели его. Я просил маму взглянуть в ту сторону, однако она только шикнула на меня.
— Вам не померещилось? Все же такая травма в детстве...
— Нет, не померещилось. Я настолько уверился в своей правоте, что после похорон рассказал матери об увиденном на кладбище. Она так плакала, так плакала... Я решил больше никогда не говорить об отце. Мама была еще молода и вскоре повторно вышла замуж. Отчим мне достался порядочный; успешный бизнесмен, он хорошо нас обеспечивал. Мама прожила с ним многие годы в радости. — Мартин рассмеялся. — Хотя я остался предан памяти отца: как мама ни отговаривала, я все же стал летчиком. Небо звало. Я постоянно пробовал узнать об отце, почти поверил, что правда так и останется скрытой. И вот пришли вы, стали задавать вопросы...
— Что скажете о работе отца?
—Он был опытным пилотом, ветераном. Не покидая службы в ВВС, работал на корпорацию «Авион», ту, что основал Нортроп для производства «летающих крыльев». Несколько раз отец чудом избегал смерти. «Летающие крылья» стали большим открытием для своего времени, но с технологиями и материалами сороковых представляли большую опасность для летчиков. Потому-то авария никого не удивила.
—Отец ничего не рассказывал вам? О работе?
—Рассказывал; правда, немного. Мама уверяла, будто ему нравится пилотировать эти машины. Якобы они должны совершить революцию в авиации. Отец радовался. В один момент он пропал на несколько недель. Связи с ним не было, только на случай крайней необходимости. А когда отец вернулся, мама заметила, что он обгорел на солнце. Отец рассмеялся и ответил, дескать, это от мороза и снега. Что он имел в виду?..
