— Скорее — слава богу — непроисшедшее, — поправил его Сандекер.
Легран печально улыбнулся.
— Начинается эта история в конце Второй мировой. Гитлер потерпел крах, и коалиция союзников за ненадобностью распалась. Черчилль выступил с речью о «железном занавесе», и началась холодная война. Штаты почивали на лаврах, ведь только у нас тогда имелась атомная бомба. Однако зазнайству пришел конец, стоило Советам провести испытания собственного ядерного оружия. Стартовала гонка вооружений. Мы вырвались вперед, создав бомбу водородную. Советы дышали нам в затылок, готовясь сравнять счет. Это был вопрос времени. Знаешь, наверное, что водородная бомба работает по иному принципу, нежели атомная?
— Взрыв происходит за счет синтеза, а не расщепления, — ответил Сандекер. Ему сам бог велел разбираться в ядерной физике: адмиралу доводилось служить на атомных подлодках. — Атомы не разрываются, они соединяются.
Легран кивнул.
— Атом водорода соединяется с атомом гелия. Тот же процесс происходит на Солнце и прочих звездах. Едва выяснилось, что главная лаборатория Советов находится в Сибири, правительство стало задумываться о диверсионном рейде. В нас еще говорила гордость от победы над фашистами, и некоторые с ностальгией вспоминали о рейде на норвежский завод по производству тяжелой воды. Ты, разумеется, знаешь о той миссии?
— Ты про завод, на котором производили изотоп для немецкой атомной бомбы?
— Да. Наш рейд отсрочил успех немцев.
— Вылазка в Сибирь — чистое проявление амбиций, если не сказать больше.
— Губу мы раскатали, — подтвердил Легран. — Норвежская миссия и без того далась с трудом, даже несмотря на доступность и мощную поддержку партизан. Была еще мысль.
Сандекер, который любую ситуацию рассматривал в глобальном масштабе, заметил:
— Пока вы диверсантили в Норвегии, немцы бились с союзниками. СССР и США не враждовали в открытую, обе стороны всеми силами старались избегать вооруженного столкновения. Атака на сибирскую лабораторию означала бы переход войны в новую стадию.
— Верно. Все равно, как если бы русские уничтожили нашу лабораторию в Нью-Мехико. Реальный повод развязать настоящую войну.
Сандекер неплохо разбирался в принципах политических игр, когда ступать приходится по лезвию бритвы.
— Операцию в Сибири можно было провернуть, только пришлось обрубить все концы. Убрать из списка подозреваемых само правительство.
Легран кивнул.
— То же самое сказал президент, когда ему обрисовали ситуацию.
— Нелегкая задачка досталась военным, — отметил Сандекер.
— Согласен, однако и люди за нее взялись неординарные. Они практически на коленке создали величайший шедевр военной промышленности и с его помощью безжалостно раздавили двух самых страшных врагов на разных континентах. Впрочем, при всей нашей целеустремленности и обеспеченности задача решалась со скрипом. К счастью, выход нашелся — когда пересеклись пути двух, казалось бы, несовместимых проектов. Первый — воздушное судно, позже ставшее известным как «летающее крыло». В конструкции имелись свои недостатки, но внимание привлекла одна особенность — технология «стелс». Обтекаемый силуэт самолета при соблюдении определенных условий позволял обманывать радары.
— Ты имеешь в виду советские радары? — подсказал Сандекер.
Легран загадочно улыбнулся.
— Предполагается, что все «летающие крылья» — даже недостроенные — были уничтожены ВВС. Однако президент дал добро на тайное производство модифицированной версии «летающего крыла». Оно обладало большей скоростью и могло покрыть большее расстояние. Фактически мы строили систему доставки, способную незамеченной миновать всю Сибирь.
— Насколько я знаю, в России живут и работают отнюдь не дураки. Взорвись их лаборатория, они заподозрили бы в диверсии именно нас.
— Обязательно. Потому-то без второго проекта нам было не обойтись. А именно без анасазия. Его, как побочный продукт, открыл в Лос-Аламосе один антрополог-любитель. Он очень восхищался культурой пуэбло и назвал обнаруженный элемент в честь их доисторических предков — анасази. Вещество обладает рядом интересных качеств, но самое любопытное — оно способно ловко изменять атом водорода. Если бы удалось тайно распылить анасазий в советской лаборатории, он сорвал бы производство водородных бомб. Мы тем временем построили бы межконтинентальные бомбардировщики и оснастили ракетами флот такой мощи, что Советы нас уже не догнали бы. По плану предлагалось сбросить бомбы на парашютах. Взорвавшись, они распылили бы анасазий в жидкой форме, и вещество проникло бы в вентиляционную систему лаборатории. Сам по себе анасазий для человека не опаснее воды, и работники базы решили бы, что снаружи прошла кратковременная гроза.
— Не похоже на точечное бомбометание.
— Мы его и не затевали. Как говорится, на войне все средства хороши.
— Что, если бы планы сорвались по техническим причинам?
— Мы учли такую возможность. Пожелали обойтись без второго Френсиса Гэри — он должен был принять пилюлю с ядом после того, как его «U-2» сбили. Допрос выживших исключался, пилотам даже парашютов не выдали. Хотя как катапультироваться, из такого-то самолета и в те-то времена, когда еще не изобрели катапульту и фонарь кабины попросту не отстреливался! Если бы нашли обломки, мы готовы были заявить, что это — экспериментальная модель, сбившаяся с курса.
— Команду посвятили в планы?
— Пилотов набрали из целеустремленных добровольцев, исключающих саму вероятность провала.
— Жаль, что план таки провалился.
— Напротив, — возразил Легран. — Миссия увенчалась неожиданным успехом.
— Как так? Если память мне не изменяет, Советы построили водородную бомбу сразу вслед за нами.
— Это правда. Они провели испытания в 1953 году, через два года после нас. Помнишь, я говорил о гордости? Наши не могли смириться с тем, что их обойдет Сталин, эта деревенщина. Он ведь был тот еще параноик и приказал Игорю Курчатову, советскому Оппенгеймеру, построить запасной завод в Уральских горах. Там-то и преуспели в деле создания термоядерной бомбы. Обвинив сибирский коллектив ученых в злонамеренном срыве программы, Сталин приказал всех уничтожить.
— Странно, что вы не учли уральскую лабораторию.
— Рейд запланировали, но потом отменили. Может, сочли миссию уж слишком опасной, или у «летающего крыла» обнаружились неустранимые дефекты...
— Так что стало с самолетом?
— Его вместе с грузом запечатали в ангаре, базу на Аляске забросили, а персонал раскидали по всему земному шару. Никто из этих людей не был знаком с картиной в целом. Проект практически умер.
— Практически... Остался протокол уничтожения пилота?
