— И точно. У них миграция. Не волнуйтесь, кит нырнет, едва заслышит шум моторов.
— Нет. — Поцци покачал головой. — По-моему, этот мертв. Он не двигается.
Пилот слегка опустился, чтобы приглядеться получше.
— Черт, вы правы. Вон еще один. Их три... нет, четыре. Проклятье, они же путь перекрыли! — Он включил канал связи с диспетчерской. — Вызываю береговую охрану Сан-Диего. Это вертолет телевидения. Мы над гоночной дистанцией. Экстренная ситуация!
В наушниках сквозь шипение пробился голос:
— Станция береговой охраны на Кабрилло-Пойнт. Продолжайте.
— Прямо на пути гоночных катеров киты.
— Киты?
— Да, с десяток. Похоже, мертвые.
— Принято. Высылаем дежурный катер осмотреть их.
— Поздно, — возразил пилот. — Надо остановить гонку.
Повисла напряженная тишина.
— Принято, — ответил наконец диспетчер. — Попытаемся.
Через секунду, получив сигнал со станции, к бую устремился дежурный катер береговой охраны. В небе вспыхнули оранжевые сигнальные огни.
Вспышки в небе и раздутые серые туши у себя на пути Али заметил чересчур поздно. Резко вывернув руль, он ушел от столкновения с первым трупом кита, потом со вторым. На третий раз ему не повезло. Уходя с дистанции, Али заорал на Хэнка, чтобы тот сбросил скорость. Напарник потянул за рычаг газа, и сверкающий корпус «Ковра», тормозя, опустился. На скорости пятьдесят миль в час он влетел в тушу, и она лопнула подобно пузырю с гнилостным воздухом. Подлетев и описав кульбит, «Ковер» просто чудом упал на спонсоны. Если бы не шлемы, экипажу точно размозжило бы головы.
В глазах помутнело, но Али все равно потянулся к рулю. Подергал его — безрезультатно. Позвал Хэнка — тот без сознания распростерся на приборной панели.
На борту «Непентес» капитан покинул мостик и спустился к Глории Экхарт. Заговорил с ней, и в этот момент актриса перегнулась через поручни и указала на «Ковер-самолет».
— Простите, капитан, а что с золотым катером?
«Ковер» вихлял, будто ошеломленный боксер, который пытается отступить в нейтральный угол ринга. Вот золотистое судно выровнялось и, набрав скорость, пошло прямо на яхту. Капитан ждал, что катер свернет, но тот упрямо летел на «Непентес». Встревоженный, капитан как можно спокойнее извинился и снял с пояса рацию. В уме он просчитывал, сколько осталось до столкновения.
— Говорит капитан, — пролаял он в рацию. — Полный вперед.
— Сейчас, сэр? Гонка еще не закончилась.
— Оглохли?! Снимаемся с якоря! Живо!!!
— Какой курс, сэр?
Черта с два яхта успеет покинуть опасную зону, а этот рулевой вздумал играть в «Поле чудес»!
— Вперед! — чуть ли не в панике прокричал капитан. — Просто вперед!
Поздно. Золотистый катер уже покрыл половину дистанции. С другого конца яхты донеслись детские голоса. Может, нескольких и удастся спасти, да и то вряд ли. Деревянный корпус разлетится в щепки, топливо разольется по воде огненной пленкой, и судно пойдет на дно в считаные минуты. Вцепившись в ближайшее инвалидное кресло, капитан покатил сидящую в нем девочку подальше от середины. На ходу он кричал остальным следовать его примеру. Парализованная страхом, Экхарт смотрела, как золотистая торпеда несется прямиком на них. Инстинктивно актриса обняла дочь за худые плечики. Большего сделать она не могла...
ГЛАВА 2
Когда Али потерял управление, Остин не удивился. Соперник пря- мо-таки напрашивался на аварию. Странной была природа неисправности: катер резко занесло, потом он — в полном соответствии с именем — полетел, чуть приподняв над водой корпус, прямо как вставшая на два колеса каскадерская машина. «Ковер» покрыл расстояние в несколько корпусов и приводнился в невероятном фонтане брызг.
При скорости почти в сотню миль Остин и Завала легко обогнали отставших участников гонки, однако шли недостаточно быстро — если учесть меняющуюся погоду и ветер. Море покрылось мелкими и средними волнами, какие-то из них были длиннее, какие-то короче, но все, как одна, увенчаны белыми шапками пены. Двенадцати баллов по шкале Бофорта не дашь, однако и не расслабишься. Не ровен час опять опрокинет.
Заложив широкий вираж, Завала повел «Каплю» в сторону Али — посмотреть, не нужна ли помощь. Поднявшись на гребень волны и съехав с него, он резко вывернул руль, чтобы не врезаться в серую тушу длиннее самого катера. Потом еще — как на слаломе — обогнул три тела цвета шифера.
— Киты! — возбужденно воскликнул Завала. — Они повсюду.
Остин сбавил скорость наполовину. «Капля» миновала четвертую безжизненную тушу и еще одну, поменьше. Наверное, это был китенок.
— Серые, — удивленно произнес Остин. — Целая стая.
— Больные какие-то.
— И для нас хорошего мало, — еще больше снижая скорость, ответил Остин. — Мы как на минном поле.
Катер Али швыряло среди китов, винты бесцельно рубили воздух. И вдруг носы «Ковра-самолета» задрались, корма погрузилась и, вспоров винтами воду, он рванул вперед, словно заяц, удирающий от гончей. Ускоряясь, «Ковер» пошел прямиком на яхту со зрителями.
— Macho hombre!
[7]
— восхищенно произнес Завала. — Протаранил кита и спешит к поклонникам.
Остину тоже показалось, что Али спешит покрасоваться перед зрителями. Его катер мчался по открытой воде, словно нацеленная в яблочко золотая стрела. Мысленно Остин прочертил невидимую линию, маршрут «Ковра-самолета». Хм, упирается в большую белую яхту. Та стоит на якоре, бортом к Али. Судя по очертаниям, яхта — старая, роскошного типа. Дизайнеры постарались на славу, соединив форму и функциональность.
Остин еще раз глянул на «Ковер-самолет». Катер шел, ускоряясь и даже не думая огибать яхту. Почему Али не остановится? Не повернет?
Корпус гоночного катера тверже гвоздя, но вот руль и стяжная тяга открыты. Если тяга погнута, руль перестает слушаться управления. Да и это не беда, можно ведь заглушить двигатель. Если Смит не в состоянии, Али сам может воспользоваться аварийным блокиратором. «Ковер» врезался в кита по касательной, и все равно удар был жестоким. Особенно если учесть то, как приводнился потом катер Али — все равно что на бетон грохнуться. Экипаж «Ковра» либо хорошенько встряхнуло, либо — менее вероятно — вывело из строя. Остин посмотрел на яхту. Увидел молодые лица... Боже правый! На борту полно детей...
Люди на палубе метались. Они заметили летящий на них гоночный катер и уже поднимали якорь. Впрочем, яхта — не птица, так запросто с места ей не сняться.
— Сейчас врежется, — заметил Завала. В его голосе слышалось больше удивления, чем тревоги.
