Но Заказчика – а ведь он произвел такое впечатление на Митю! – там не было вовсе. Вот ведь какое дело.
* * *
Машина вильнула, как будто водитель вдруг забыл, по какой стороне дороги ему ехать. Митя поглядел перед собой, но кэб уже остановился. Водитель оглянулся и жизнерадостно сообщил: «Hermes street, guv!»
[30]
.
Митя расплатился и задумался – название Гермес-стрит ему о чем-то говорило. Он решил проверить догадку: достал из заплечной сумки книгу в привычном переплете и открыл на одной из первых страниц, потом, почитав, закрыл и посмотрел на обложку. Это были все те же «Ваши самые полезные страницы», врученные ему загадочными книготорговцами в московском Последнем переулке, только теперь эти страницы – видимо, после культурной акклиматизации – самоперевелись на английский и назывались Your Most Useful Pages. Все было верно; как и было обещано в начале, лондонский офис находился в том самом месте, которое следовало проецировать на Москву, чтоб получить местоположение офиса московского. Вздохнув, Митя проследовал внутрь здания, мимоходом удивившись, что компания расположилась в таком обычном районе – здесь все было как-то ново и прямоугольно.
В отличие от сноба-Страттари, руководитель лондонского филиала «Гнозиса» сидел вместе со своими сотрудниками, правда, выглядело это довольно странно. Значительную часть внутреннего пространства офиса – а оно было многоэтажным, места работников находились на нескольких уровнях по периметру огромной внутренней пустоты – занимало нечто, напоминающее трехэтажный стол, внутри которого между уровнями на стуле, похожем по конструкции больше на лифт, перемещался рыжий человек в светлом костюме с искрой и франтовато повязанном галстуке. В целом этот ансамбль впечатлял и подавлял своей законченной сюрреалистичностью. Увидев Митю, хозяин кабинета сноровисто опустил свой лифтостул на один уровень с пришедшими.
– What ho! – бодро поприветствовал он Митю. – My name is Brian Fardarrig, I run this little shop here
[31]
.
– Pleasure, – вежливо сказал Митя, протягивая руку. Брайан Фардарриг пожал ее, немного наклонив голову, и зачем-то осмотрел (совсем быстро – так, чтоб это не было неприлично) пожимаемые пальцы.
– И мне, и мне приятно – что за благословенный день! – отреагировал он (удивительный ирландский акцент заставлял слушателя думать, что говоривший жевал ежа). – Москвич из холодной страны прилетает к нам в дождливую Англию… Хм. Кофе?
Все это он сказал без перерыва. Глядя на Фардаррига, Митя в первый раз в жизни понял, что значит столь излюбленный литературой термин «смеющиеся глаза». Хотя сам Брайан вовсе не смеялся и не хлопал себя ладонями по коленям, глубоко в глазах у него перекатывалась золотая искра, заставлявшая собеседника заподозрить, что он нет-нет, а и сорвется сейчас в смех.
– Так что же – кофе, чай, вкусные пирожные, здоровые корешки? – уточнил Фардарриг.
– С удовольствием выпью кофе, спасибо, – сказал Митя. Они с Фардарригом тем временем дошли до странного рабочего места и поднялись на второй уровень. При ближайшем рассмотрении оказалось – Митя даже не стал задумываться, как, – что удивительный стул Брайана действительно был лифтом, а то, что Митя издали принял за гигантский трехэтажный стол, оказалось стеклянным кабинетом со стеклянной же мебелью. Это не объясняло, почему соотношение пропорций владельца и помещения казалось издали совершенно иным, но Митя давно уже решил запастись терпением – вплоть до момента, когда уже не будет никакой мочи. Он послушно сел и приготовился излагать план. Однако против ожидания говорить стал Фардарриг.
– Если я правильно понимаю, – сказал он, – вам нужна помощь в организации фиктивной покупки двух хлебопекарных сетей. Мне об этом сказали. Но, видите ли, какая проблема – у меня сейчас совсем нет людей, и, боюсь, я никого не смогу вам дать.
Митя остыл на пару градусов. Как же – он летел сюда для того, чтобы услышать это? Брайан тем временем наблюдал за ним, немного наклонив голову набок, и вдруг разразился совершенно чудовищным, пустым и гулким мертвецким смехом. Митя отшатнулся.
– Что… что случилось? – испуганно спросил он.
– Что? – переспросил Фардарриг, как будто это не он только что засмеялся, как пожиратель трупов. – А! Это шутка! Но, я смотрю, вы разочарованы. Пожалуй, я бы тоже был разочарован. Что ж, посмотрим… Проверю-ка график еще одного человека, возможно, он свободен и поможет вам.
С этими словами Фардарриг вышел. Митя остался сидеть в стеклянном кубе один. Прошло несколько минут, и к нему присоединилась юная девушка в светлых брюках и несерьезной блузке. Она кивнула Мите без теплоты и поставила на стол перед ним поднос с изысканно сервированным кофе на двоих. Как только она вышла, Фардарриг вернулся.
– А хотите, она с вами поедет? – спросил он довольно легкомысленно. Митя сделал кислую физиономию и, посмотрев в лицо Брайану, решил, что его хозяин сейчас вновь расхохочется своим замогильным смехом. – Нет? Ну, ладно, мое дело спросить. Я проверил, этот человек может с вами поехать.
– Вы нас познакомите? – уточнил Митя.
– А разве вы еще не знакомы? – удивился его собеседник. – А, точно – это ведь буду я! – тут он, к счастью, просто улыбнулся. – Теперь излагайте ваш план.
Хорошенько взвешивая каждое слово, Митя не без осторожности рассказал Фардарригу, в чем загвоздка:
– Они друзья с детства… При этом у них то, что называется love-hate relationship
[32]
в самой запущенной форме. Если я правильно понимаю, ссора вышла на новый виток из-за того, что Пересветов не то обманом, не то воспользовавшись состоянием «измененного сознания», заставил Ослябина сделать его совладельцем главного хлебозавода последнего, Ослябин же – как бывает в таких ситуациях – будучи не очень против, тем не менее обозлился. В таком вот своеобразном тандеме они занимаются хлебным бизнесом уже не менее десяти лет и доселе преуспевали. Однако, изучив материалы, я подозреваю, что и Карен, и Генрих с удовольствием занялись бы другим делом, теперь уже по отдельности.
Тут Митя перевел дух и продолжил:
– Они с удовольствием получат независимость от… хлебной проблематики, а следовательно, и друг от друга. Большое же, как говорят у нас в России, видится на расстоянии, а лицом к лицу лица не увидать. Как только они разъединятся, дороги их либо разойдутся, либо, если им будет по-прежнему интересно делать какое-нибудь общее дело, останутся вместе, но уже… друзьями.
Пока мысли покидали Митю в виде звуков, Брайан молчал и, дружелюбно кивая, смотрел куда-то вбок. Когда план был озвучен, он помолчал еще немного и спросил:
– Как же вы предполагаете дать им «независимость от хлебной проблематики»?
Митя вздохнул.
