– Да? – начал он разговор с освященного веками приветствия.
– Я хотел бы встретиться с Артемием… – поскольку Митя не знал отчества Русского, фраза повисла на неопределенной интонации.
– Мало ли чего вы хотите! – ловко парировал охранник. Он принадлежал к бессмертному племени вертухаев, по странной прихоти истории до сих пор не сдавшему своих трудных социальных завоеваний. – Я, может, вертолет хочу, зарплату в десять тысяч и чтоб ничего не делать!
Митя плоско улыбнулся – свойство таких людей наслаждаться своим квадратно-гнездовым остроумием было ему хорошо известно.
– Передайте-ка ему два имени, – предложил он охраннику, – если сможете запомнить, конечно: Монферран и Фардарриг.
– Что? – уточнил охранник. – Манфиран и Фонарик?
– ФАРДАРРИГ, – сказал Митя большими буквами. – Записать?
Видимо, охранник расслышал в Митином голосе слабую зверскую нотку, потому что двинул мощной шеей и ушел. Митя сел и приготовился ждать, записывая что-то в молескине, счастливо оказавшемся в кармане джинсов, случившихся на нем при побеге по карнизу. На шестнадцатой минуте ожидания дверь офиса распахнулась, и к нему вышел Русский. Персонал напрягся, делец же, увидев Митю, остановился.
– Кто вы такой? – спросил он неприязненно. Митя удивился, увидев, что Русский сбрил свою ужасную патриархальную бороду, да и вообще был прилично одет. Оказалось, он вовсе не стар – на вид ему было лет пятьдесят.
– Итальянец, – коротко ответил Митя. – На совещании сидел.
– Какой еще… – Русский осекся и повел головой, обрабатывая новые данные. – Ах, вот оно что. А лицо как будто совсем другое. Ну да мало ли. Пошли-ка, – он сделал резкий жест и скрылся за дверью. Охранник, на всякий случай угрожающе взглянув на Митю, отошел в сторону. Митя проследовал внутрь и, миновав глухую дверь, вошел в кабинет Русского. Он открыл было рот, но хлебопек остановил его движением руки.
– Вы что здесь делаете? – бизнесмен Артемий за это время уже успел занять кресло власти во главе стола и чувствовал себя более комфортно. Митя подумал, что он похож на человека, перемещающегося из одной ниши, в которую входит со щелчком, в другую – с рабочего места – в машину, из машины – в дом. Окружающий мир в непривычных проявлениях, похоже, тяготил Артемия Русского. Мите неожиданно стало жаль его.
– Я пришел вас навестить, – ответил Митя просто. – Всвязи с тем, что недавно меня пытались убить.
– Сочувствую, – заметил Русский. – Я б вас тоже пощекотал. Гнусная вы свора.
– «Мы» – свора? – Митя сел на посетительский стул. – Кто это «мы»?
– Вы и этот ваш шотландец. Но если как на духу, с ним бы я охотнее поквитался.
– Ирландец… Так что же вам мешает квитаться?
– Его в стране нет. А то вы об этом не знаете.
– Так, значит, не вы прислали убийц?
– Каких убийц? Зачем мне убивать секретаря? Да и вообще, это не мои методы.
От слова «секретарь» дыхание в зобу у Мити сперло. Однако он воздержался от остроумных комментариев, потому что вспомнил, как совсем недавно, во время разборки с богатырями хлебного бизнеса, из-под расписной дохи Русского с готовностью вылетел ствол. А еще вспомнил рассказ Алены, как ее полуголую конвоировали в «Скоречник» Хорхе вот для этого самого человека. Но все эти мысли Митя в себе аккуратно задавил. Русский не знал, что Алена (Бемби) – любимая девушка Мити. Знал об этом, скорее всего, только Заказчик.
– Да не томи ты! – прервав молчание, Русский внезапно перешел на «ты». – Зачем пришел? Фардаррига я найду, у нас толковище еще будет. Не говоря уж об этих двоих. – Тут могучий делец нанес удар по ладони кулаком. – Приехали хрен знает откуда… чуни
{37}, небось, до сих пор в шкафу держат. И вообще, слушай: не знаю, кто ты такой и как с этим связан, но хочу, чтоб ты кое-что понимал. Артемия – Русского – не – кидают.
Арт. Русский сделал паузу, как будто не уверенный в том, что полагается говорить после такой стенобитной фразы. Мите показалось, что он выдохся.
– Я… – попытался продолжить Митя.
– У тебя ж другое лицо было, итальянец, – Русский ткнул в направлении Митиного лица уверенным пальцем. – Ты из этих, что ли? Которые экспериментируют?
– Не от хорошей жизни, – пробормотал Митя. Странно, но агрессивность Русского почему-то не вызывала у него ни страха, ни даже особенного отторжения. «У него свои игры, – подумал Митя, – а у меня свои, и делить нам, в сущности, нечего…». – Разрешите, я скажу вам кое-что, – продолжал он. – Но прежде скажите мне…
Из офиса одураченного хлебопека Митя вышел через добрых часа полтора. Они расстались союзниками в той мере, в которой могут быть союзниками люди, гуляющие столь далекими друг от друга тропами. Порядком уставший Митя вышел на улицу, полчаса поплутал по урывками стемневшей Москве и, наконец, из какого-то переулка позвонил в офис Ослябина. Ответил тот же жестяноголосый Морфирий.
– Это Дмитрий Дикий, – представился Митя.
– Митя! – как бы обрадовался помощник. – А мы уж вас искали-искали, искали-искали! Что же вы тогда из гостиницы уехали?
– У меня опасения были, что за мной наблюдают, – сказал Митя многозначительно. – Сами понимаете, сделка большая, на кон многое поставлено, мало ли кто захочет сорвать? Индустрия важная и для экономики, и для народа, не мне вам рассказывать.
Морфирий обязательно хмыкал.
– Что же, – продолжал Дикий, – я хотел бы договориться о встрече. Как вам, скажем, фойе Ritz-Carlton завтра в три? Догадываюсь, что вы не можете связаться с Фардарригом, но все бумаги у меня. Брайан приедет, поэтому я бы хотел попросить, чтобы приехали либо Генрих, либо Карен. Мы будем готовы все передать и обсудить детали. Я, возможно, запоздаю, но мой ассистент там будет заранее.
– Хорошо, Митя, – ответил помощник довольно. – Подъедет, скорее всего, господин Ослябин, он очень заинтересован в личной встрече с вами. А время, насколько я вижу его календарь, его устроит. Договорились!
– О’кей, – сказал Митя и повесил трубку.
* * *
Следующая интересная встреча произошла в уже знакомом нам фойе отеля «Риц-Карлтон». Удобно развалившись за столиком, Дмитрий Дикий, московский журналист и по совместительству бывший сотрудник транснациональной корпорации, просматривал какую-то газету, хотя наблюдательный человек заметил бы, что он с подозрительным вниманием читает одну и ту же страницу. Через некоторое время в двери вошел Генрих Ослябин, а за ним – двое охранников, одетых по обыкновению в черные футляры с проводками. Митя поднялся им навстречу.
– Здравствуйте! – сказал Ослябин с искренним радушием. – Вы помощник господина Дикого? Документы, значит, у вас?
– Здравствуйте, господин Ослябин! – в ответном радушии Мити было столько искренности, что перед его приветствием впору было бы поставить испанский перевернутый восклицательный знак. – Да, меня зовут… Алешкин. Спасибо, что согласились сами подъехать – Дмитрий задерживается, но не хотел заставлять вас ждать, и передал, что его журналистская карьера приучила заботиться о сохранности и своевременности информации. Да, значит, документы у меня… вот, – с этими словами Митя передал Ослябину папку. Тот раскрыл ее и быстро просмотрел содержимое.
