Книга Амфитрион, страница 75. Автор книги Анна Одина, Дмитрий Дикий

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Амфитрион»

Cтраница 75

Шагов через пятьдесят героя этого эпизода остановил другой мужчина, только что спустившийся на пешеходный уровень платформы метропоезда. Этот новый герой заступил дорогу герою предыдущему и вовлек его в диалог.

– Добрый вечер, – сказал он. Был это человек средних лет, в вязаной синей шапке с меховым отворотом, уютном коричневом пуховике, брезентовых штанах цвета хаки и невыразительной обуви. – У вас не найдется зарядки для омнитека, а то я тут потерялся, никак до друга не дойду, а позвонить и неоткуда.


Амфитрион

Мужчина в рединготе почему-то оглянулся на своего недавнего компаньона по мосту (тот топтался на месте и недоуменно оглядывался, занятый собственными мыслями), вздохнул, упер правую руку с тростью куда-то в бедро, устроив таким образом всему себе удобную подпорку, и тщательно охлопал карманы, как будто их было множество, и не только в рединготе. Завершив охлопывание, он покачал головой:

– Очень сожалею, – констатировал он, – но я не взял с собой омнитека. Впрочем, это и не удивительно, – тут он развеселился без очевидной причины, – потому что я им не пользуюсь. – Человек помолчал, глядя в лицо собеседника, на котором не отразилось никакой реакции, и продолжил еще веселее: – Потому что у меня его вовсе нет!

Тут зимоупорный франт помолчал еще немного и решил все-таки заполнить возникшую тупиковую паузу следующим доверительным комментарием:

– А все это оттого, милостивый государь мой, что я недолюбливаю технику.

Носитель редингота и трости вздохнул и почему-то поднял бархатный воротник. Видимо, злобный ветер, дувший по-над Москвой-рекой, все-таки был холодноват. Губы человека в пуховике разъехались в улыбке.

– Вот и… жаль, – заметил он с каким-то непоследовательным удовольствием. Сказав это, пуховик достал омнитек и зачем-то в подробностях продемонстрировал его не по погоде одетому мужчине с тростью (тот обратил внимание, что омни был весьма допотопный). – Потому что вот он, мой омнитек. И что же мне теперь с вами делать?

Мужчина в рединготе с сочувствием оглядел неработающий прибор, устаревшие проводки, несовременный стальной коготь, сиротски потухший экран, пещерку для пальчиковых батареек с давно выломанной крышечкой, вздохнул и ответил:

– Как что? Вначале смириться с тем, что это – как бы вам ни хотелось – не омнитек (в них не бывает батареек), а какой-то пугающий трилобит от коммуникационной техники. Затем – дойти вместе со мной до оживленной улицы, обратиться к другому человеку, у которого есть либо омнитек, либо – чем не шутит святой Исидор Севильский – телефон, и… воспользоваться.

Полностью озвучив свое разумное предложение, человек с тростью, однако, не сдвинулся с места и продолжал смотреть на человека в пуховике так, как будто тот был чучелом йети в Зоологическом музее, а не другим человеческим существом, нуждающимся в помощи.

– Никуда вы отсюда не уйдете, – заявил пуховик и вдел палец в стальной коготь. Выглядело это гротескно: на странном путешественнике были вязаные варежки собачьей шерсти, но в нужном месте на правой варежке была дырка. В голосе его слышалось нездоровое и пугающее торжество. – Сегодня же двадцать пятое число. Рождество Христово, хоть и нерусское, а все же светлый праздник для всех нас. Но не для вас, я смотрю? Время… подвинуться!

Носитель трости задумчиво взялся левой рукой за подбородок, в остальном не изменив своей философской позы, и оглядел варежки, коготь и лицо собеседника.

– Ну вы-то явно уже подвинулись, – заметил он иронически-вежливо. – То есть, если позволите, уточню: вы и меня намереваетесь сбросить с моста? Как бедного Алика?

– Кого? – с сомнением пробормотал коричневый пуховик.

– Алика Дутова, – с готовностью сообщил веселый мужчина с тростью. – Мальчика на Новоарбатском мосту, от которого вы избавились первым. О, уверен, вам понравилось бы, как плакала Римма. Затем в люльке, что вы так ловко сбрили в Сити, были Юсуп Гюль, Нечип Эрдоган и Мехмед Озден. Конечно же, у всех были семьи, это вообще характерно для людей, а тем более для турок. А Вероника? Иорданец Самир, если вам интересно, теперь сидит дома, пьет чай, слушает радио и смотрит в стену. Вот с одиноким преподавателем МГУ по культурному взаимопроникновению господином Фахретдином Фейзулиным вам не повезло, правда, – тут мужчина изящно показал пальцем за спину, – он уже ушел домой, и кульминации не получилось. Ну да ничего, организуем. Правда?

Коричневый пуховик, то ли догадавшись, то ли метаболически дойдя, наконец, до необходимости посмотреть в глаза тому, кому угрожал, выполнил это несложное действие и, посмотрев, увидел там что-то такое, от чего попятился. Человек в рединготе двинулся за ним – как будто не догоняя даже, а просто сохраняя привычную разговорную дистанцию. Улыбка не сходила с его лица:

– Ну что вы… Денис. Что вы. Куда же вы. Да постойте же минуту!

Услышав свое имя, коричневый пуховик действительно остановился. Безуспешно попытался вытащить руку из когтя. Человек в рединготе также остановился и продолжил свой лениво-внимательный осмотр «Дениса», отмечая кое-какие симптомы угнетения организма зимой: посинение губ, бледность кожных покровов и дрожь конечностей.

Внезапно он сделал скользящий шаг вперед и моментально преодолел небольшую дистанцию, отделявшую его от коричневого пуховика. Тот дернулся было назад, но не успел: трость московского денди, описав полукруг вокруг его закованных в брезентовое хаки ног, легко скользнула под коленями, и Денис полетел назад, больно ударившись головой о камни. Мужчина с тростью наклонился и не без любопытства продолжал:

– Вы, Денис, любопытный случай. Мономаньяк, альтофоб, ксенофоб, да еще и любитель пятниц. Что у вас произошло в пятницу, интересно, какому злому мусульманину и за что вы так последовательно и с выдумкой мстите?

Денис дернулся, но тщетно. Мужчина присел на корточки, схватил его правой рукой за шиворот, как котенка, и вздернул на ноги с такой легкостью, как будто тот ничего не весил. Левая рука в черной перчатке, по-паучьи перебирая пальцами, пробежала по его телу и, с хрустом сжав руку, на которой был до сих пор надет коготь, поднесла ее к Денисову же глазу. Все это было чрезвычайно неприятно: ворот врезался Денису в шею, мешая дышать, а соседство стального лезвия с глазом заставляло задуматься о неприятных событиях, находящихся в самом ближайшем будущем.

– Знаете, Денис, – сказал человек задумчиво, – даже если бы я не знал наверняка, что вы за один месяц убили семерых человек, я бы все равно вас укокошил.

Денди как-то особенно произнес это слово, с особым вкусом – как человек, любящий самые разные слова в разных языках. Придушенный Денис почему-то догадался, наконец, что человек в рединготе – не местный. И еще он разглядел, что этот человек сед и немолод, а еще с трезвостью, которой не было у него уже многие годы, понял, что если он, Денис, убивает, вкладывая в это сакральный смысл, то человек этот именно что укокошивает – без особой серьезности и не задумываясь слишком надолго.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация