– Не думаю, что это хорошее начало, – проговорила она.
– Превосходное начало, доверься мне.
– Что-то я… не уверена.
– Расслабься и не думай ни о чем.
Мышцы ее тела напряглись, Джек поднял голову и увидел, что Мия потянулась к лампе.
– В темноте лучше, – объяснила она, выключив свет.
С этим можно было поспорить, но теперь настал не лучший момент для пререканий. Путешествие продолжалось: Джек изменил маршрут, по очереди касаясь губами то левого бедра, то правого и медленно продвигаясь к жаркому центру. На полпути он подключил к делу кончик языка. У нее была такая мягкая, нежная кожа. Ноги ее должны были призывно разойтись, но вместо этого Мия постепенно сводила их все теснее. И тут он ощутил нечто такое, где закончилась мягкость. В темноте было не разглядеть, но языком нащупывалось хорошо. На внутренней поверхности левого бедра, в каких-то дюймах от вагины… Рубец.
Приличный был шрам…
Он попробовал сделать вид, что ничего не произошло, но это оказалось не так просто. К тому же проигнорировать это было невозможно хотя бы по той причине, что Мия отреагировала за двоих.
– Татуировку удалила, – сказала она.
Джек смолчал. Он так и остался лежать в темноте, опустив голову между ее ног. Да уж, татуировочка… Если притвориться, что это правда, тогда хирурга надо было засудить за преступную небрежность. Мия лгала.
С каждой секундой ее напряжение росло. Джек решал про себя, стоит ли продолжать, – Мия ответила на незаданный вопрос, нежно взяв его за подбородок и направляя его вверх. Он переполз через нее, заметив на ее животе мурашки, и лег рядом. Они лежали совершенно неподвижно. Играла музыка, оба молчали. Наконец Джек нежно коснулся ладонью ее щеки и спросил:
– Ты ни о чем не хочешь поговорить?
Мия молча покачала головой.
– Точно?
– Обними меня, пожалуйста, – попросила она устало. – Давай так полежим.
Череду воспоминаний прервал телефонный звонок. Беспроводное вторжение странно диссонировало с тишиной пляжа, но Джек уступил зову технологического прогресса и взглянул на дисплей. То, что номер не определился, было вполне обыденно, но здесь и сейчас, учитывая обстоятельства, любой звонок от неизвестного абонента вызывал прилив адреналина. Джек открыл «раскладушку» и ответил.
– Ожидание закончилось, Свайтек. – Голос на том конце провода звучал монотонно, замаскированный каким-то механическим приспособлением.
– Кто это?
– Кто-кто! Усама бен Ладен.
Джек задал вопрос рефлекторно, чтобы не пропустить свой ход.
– Что вам надо?
– Салазар сказал, что передает это дело в руки своего юриста. Так что будем общаться напрямую.
Итак, вопрос отпал: Джек участвует в передаче денег. Человек, жестоко расправившийся с госпожой Торнтон, тот, кто держит под угрозой жизнь Мии, вступил с ним в непосредственный контакт. Почему-то теперь, когда на карту были поставлены гораздо более серьезные вещи, чем мстительность обманутого любовника, Джек не мог оставить ее на произвол судьбы.
– Я слушаю.
– На предстоящей неделе, где-нибудь к девяти утра, ты получишь и-мейл. Прочтешь. В нем будут инструкции. Выполнишь все, как сказано, до мельчайшей детали. Как только я получу наличность, ты получишь ответ на вопрос Салазара.
– Все сделаю.
– Один момент. Чтобы поблизости не было ни полиции, ни ФБР, ни детективов. Как только появляется третий лишний – все, пиши пропало. Будут пострадавшие. Ты меня понял?
– Да.
– Смотри у меня. Только ты и я – запомни, иначе пострадает тот, кто тебе дороже всего на свете.
Не дав вставить и слова, собеседник дал отбой. В любом случае Джек не нашелся бы с ответом. Сейчас он размышлял не о том, дорога ли ему Мия, его больше волновало другое: если она действительно ему дорога, откуда об этом узнал похититель?
И почему он решил, что она «дороже всего на свете»?
Джек устремил взор на океанскую гладь, чтобы собраться с мыслями. Набегающая волна сияла в лунном свете. Раздумья были недолги: Джек взял телефон и набрал номер агента Хеннинг.
Глава 14
Обещанный и-мейл пришел в восемь утра в понедельник – Джек не ожидал такой прыти.
Сообщение гласило:
Направляйся в центр, на пересечение Майами-авеню с Флеглер.
Напротив аптеки есть скамейка.
Садись на самый край, ближе к северу.
Жди.
Джек немедленно позвонил Энди Хеннинг и передал ей информацию. Вопреки требованиям похитителя не вмешивать в дело полицию, Джек поступил по своему разумению – рисковать не хотелось, особенно в свете столь странных инструкций: «Садись на самый край, ближе к северу». Это что, попытка подставить его под снайперский выстрел? Надо сказать, Джек остался доволен своим решением: во-первых, его облачили в ветровку с кевларовой подстежкой, а во-вторых, от щедрот казначейства ему выдали «дипломат» с десятью тысячами меченых долларов.
Минут через десять Джек был готов и пулей вылетел через дверь. В этот утренний час дороги, как водится, были битком забиты, и до центра он добрался только через час. Оставил машину и потопал к пересечению указанных улиц. Нашел нужную лавочку и сел на северный конец, самый ближний к Флеглер-стрит, четко выполнив указания похитителя. И принялся ждать.
Конечно, можно найти и худшее место, чтобы убить утро, но даже в центре Майами в конце концов надоедало разглядывать прохожих. Какое-то время Джек забавлялся, наблюдая за торговцем, который продавал кульки лаймов водителям проезжающих мимо машин. Человеку за рулем «шевроле» пакетик лаймов обходился уже в доллар, приехавшему на «вольво» – в пять. В угловом кафе «Эспрессо» престарелые кубинцы вели неутихающие дебаты о том, что грядет на Кубе с уходом Кастро. Через дорогу полным ходом шли съемки рекламы с молоденькой латиноамериканкой в главной роли: съемочная группа часа два ждала правильного порыва ветра, который приподнял бы ее красное платьице в манере Мэрилин Монро. Как видно, ученые доказали, что присутствие в кадре двадцатилетней богини – залог успеха в деле автострахования.
В одиннадцать съемочная группа снялась с места, и на улице остались лишь Джек, продавец лаймов и обычный утренний поток машин. Из расположенного по соседству магазинчика электроники, чей ассортимент, очевидно, сводился к единственному диску, неслась музыка. Избитый мотивчик, старая сальса, снова и снова звучал в колонках, уже порядком поднадоев. Двадцать минут первого – и на лице Джека появилась затаенная радость: на противоположной стороне лавки уселся бездомный.
Он сел на лавку, не обращая на Джека ни малейшего внимания. От него разило рвотой и мочой. Изодранная выцветшая куртка защитной расцветки была, пожалуй, жарковата для полуденного солнца, ее вид и запах наводили на мысль о том, что хозяин не расставался с ней ни на миг со времен больших флоридских заморозков восемьдесят девятого года. Левая штанина была вымазана чем-то, бесспорно, напоминающим засохшие фекалии. Обонятельные органы Джека с легкостью приспосабливались к чему угодно – не забывайте, его лучшим другом был Тео Найт! – но здесь счет шел уже не на минуты, а на часы. Незнакомец что-то мямлил себе под нос и наконец сумел произнести внятную фразу.
