Джек кивнул в знак сочувствия, хотя разговор направлялся в то русло, где он не слишком много смыслил.
– Наверно, тяжело это – знать, что он сейчас с кем-то.
– Ой, не надо. У него свои фильмы, у меня свои. В этом смысле у нас взаимопонимание.
– Наверно, трудно при таком раскладе соблюдать традиционные устои брака?
– Да кому это надо? Вон они, ваши традиционные устои. – Красотка кивнула в сторону террариума.
– Муравьи-листоеды женятся?
– Нет. Здесь есть один интересный момент. У них летать умеют только трутни и королева. Знаете, что происходит с королевой во время спаривания?
– Она погибает?
– Хуже. Она теряет крылья и больше не летает. Так и сидит дома с трутнем, таким лентяем, который ничего делать не привык. Он не добывает пишу, не строит убежище, не борется с хищниками. Только и знает, что трахать королеву и отрывать у нее крылья. Символично, не находите?
– Вы сохранили свои крылья?
– А как же, – протянула она, призывно улыбаясь.
Джеку пришло на ум, что однажды, когда ему будет лет восемьдесят, он вспомнит этот вечер с сожалением – ведь он должен был вскочить и воскликнуть: «Боже, какое счастье, что я не женат!» Теперь же Джек понимал, что эта девица положила глаз не на него, а на его кошелек, а потому, чтобы придать беседе невинное направление, завел разговор о ее супруге.
– В таком случае, раз у вас полное взаимопонимание, почему вы нервничаете?
Собеседница склонилась к нему поближе и понизила тон, словно делясь секретом.
– Потому что сегодня у него анальный секс. У него не бывает осечек, но каждый раз, когда он приходит домой после анальной сцены, ему хочется, чтобы я взяла в рот. Всегда. Такое чувство, что он специально это делает, чтобы меня унизить. Вот я и не знаю, поговорить с ним или я просто ханжа?
Такой разговор кого угодно вгонит в краску. Джек попытался быть обходительным. Женщина обнажила перед ним душу – что для нее было, несомненно, куда сложнее, чем обнажить тело, – но, черт побери, стоящий ответ никак не приходил в голову.
– Терри, знаете, я не знаток в вопросах брака. Уверен, вы сами между собой разберетесь.
– Но ведь…
– Знаете, мне пора. Приятно было поболтать.
Она схватила его за руку:
– Не уходите, пожалуйста. Я слышала, вы спрашивали у Тони про Жерара Монтальво. Поэтому и подошла. Нам надо поговорить.
Джек сел на место.
– Вы знакомы с Монтальво?
Она кивнула:
– Близко.
Словно по мановению руки исчезли все звуки, смех, болтовня, музыка – Терри полностью завладела его вниманием.
– Он был вашим приятелем?
– Ничего такого. Просто его интересовали мои фильмы.
– Как и Тони? Он был продюсером?
– Нет. Тони помешан на деньгах, он не участвует в съемках. А у Жерара было другое: он приходил смотреть.
– То есть как режиссер?
– Нет. Скорее, как извращенец.
Джек задумался, потом все-таки решил спросить напрямую.
– Терри, а если я вам скажу, что вы «девушка на миллион», это будет иметь для вас какое-то значение?
Она засмеялась, сделала долгий глоток из бокала.
– Я вижу, вы его неплохо знали.
– Так вы слышали про дело об изнасиловании?
– Ну конечно. Кто ж об этом не слышал? Жерар отрицал – мол, девчонка все выдумала. А мы делали вид, что ему верим. Потом он взял и смылся. Зачем человеку удирать, если он невиновен?
– А вы, случайно, не знаете, куда он мог бы направиться?
– Этого никто не знает. Он просто взял и исчез. Все бросил – и как испарился. Выводы напрашиваются сами.
– А вы знали девушку, на которую он напал? Терезу?
– Лично – нет. Только видела однажды на фото. Да, она действительно девочка что надо.
– Что вы под этим подразумеваете?
– Вы что, не в курсе, что значит «девушка на миллион»?
– В общепринятом смысле я знаю, но что подразумевал под этим Жерар?
Она выловила губами оливку из бокала с мартини и выпустила обратно.
– Вы задаете правильные вопросы, вы в курсе?
– Спасибо. Я не старался. И все-таки скажите. Что это означало для Жерара?
– Да ладно. Сейчас я все объясню. История началась семь лет назад, я была совсем молоденькой. Жерар попросил меня сделать это для него перед камерой. Сюжет о мужчине, которые платит женщинам за то, чтобы они занимались с ним любовью.
– Какой оригинал. Он хотел, чтобы вы изобразили проститутку?
– Да нет же, нет. Понимаете ли, в чем дело. Главный герой заводил знакомства с замужними женщинами или с девушками из церковного хора – ну, в общем, с такими, которые никогда в жизни не возьмут за секс денег. До тех пор пока кто-нибудь не догадается предложить им достаточно много.
– То есть он искал женщин, которые – что? Выглядели как проститутки?
– Нет. Вы не так поняли. Вокруг полно женщин, которые ни за что на свете не признаются в том, кто они такие. Упорно делают вид, будто они выше этого, да только если назначить правильную цену, эти скромницы тут же отдадутся. Вот такой тип он и искал.
– И как он их определял? По внешнему виду?
Терри пожала плечами и сказала:
– Ну да, та девочка была вполне подходящим вариантом.
Джек рассеянно смотрел на танцующих. Он, не отдавая себе в том отчета, прикидывал в уме, кто из танцующих женщин подходит под эту характеристику. Эта – подходящий вариант, эта – нет. Он пытался научиться мыслить, как Жерар, и вдруг – будто кто-то включил свет.
– Вам нехорошо? – заволновалась Терри.
– Отнюдь, – сказал Свайтек, вяло улыбнувшись. – Все просто отлично.
Глава 41
На следующий день, в восемь часов утра, ФБР объявило Монтальво в розыск. Энди стояла рядом с помощником руководителя опергруппы Пола Мартинеса, пока тот выступал перед телекамерами. Сначала пресс-конференцию наметили на среду, на пять вечера, но Энди убедила босса отложить ее еще на пятнадцать часов. Она надеялась, что похититель позвонит до того, как его лицо начнут транслировать по всем телеканалам страны, – в таком случае Джек смог бы объяснить, почему нарушил молчание, и, может быть, отвести от Мии удар. Похититель не позвонил, и тянуть было нельзя.
Теперь лицо Монтальво появится во всех утренних «Новостях», на фотографии семилетней давности.
Джек ранним рейсом вылетел из Майами в Атланту. Не то чтобы его тянуло на место чужого преступления, хотя поехал он, конечно, неспроста. Он решил побеседовать с заместителем судьи, который разбирал дело Ловца.
