– Грэм, Тейлор! – позвала Эми.
Ответа не последовало. Она толкнула дверь, та распахнулась. Глаза Эми расширились от ужаса, когда она увидела, что произошло.
Квартиру обчистили – и изуродовали. Диван вспорот, из подушек торчит поролон. Телевизор разбит вдребезги. Содержимое полок – книги и сувениры – рассыпано по полу. Кто бы здесь ни побывал, он явно что-то искал.
– Тейлор! – крикнула она, но в ответ ничего не услышала. Эми предполагала, что дочь с бабушкой в детском центре, но что-то подсказывало ей, что это не так. Запах. По всей квартире стоял этот запах.
Она побежала в детскую. Стекло скрипело под ногами.
– Тейлор, где ты?!
Эми завизжала от ужаса. Комната Тейлор была перерыта. Матрац искромсан. Комод перевернут, маленькие платьица разбросаны по полу. Но никаких признаков дочери.
– Тейлор, Грэм! – Эми побежала в другую комнату. Та же картина – полная разруха. Трубка радиотелефона валялась на полу, рядом с разбитой вдребезги лампой. Она схватила ее и хотела набрать 911, но остановилась. Спасатели не скажут ей того, что она хочет услышать. Эми набрала номер детского центра.
– Это Эми Паркенс. Я ищу свою дочь Тейлор. И бабушку – Элайну. Это очень срочно. Моя бабушка может быть в комнате отдыха для взрослых.
– Я проверю, – ответила женщина на другом конце провода.
– Поторопитесь, пожалуйста. – Эми осматривала комнату, пока в трубке было молчание, но долго ждать не пришлось. Грэм была на проводе:
– Что случилось, дорогая?
– Грэм, с тобой все в порядке?
– Да, все отлично.
– Кто-то вломился в нашу квартиру. Здесь все уничтожено.
– Ты шутишь.
– Нет, я сейчас здесь! Где Тейлор? Она с тобой?
– Она… я оставила ее с няней. На улице. Сейчас посмотрю.
Грэм подошла к окну и посмотрела на площадку. Повсюду бегали и кувыркались дети. Она взглянула на качели, на свисающие веревки… Наконец увидела ее.
– Да, она там, на веревочных качелях.
– О, слава Богу!
– А что с деньгами? – спросила Грэм.
Паника охватила Эми.
– Я даже не смотрела. Пойду проверю.
Она побежала на кухню с трубкой в руке, как барьерист, перескакивая через перевернутую мебель. Наконец добралась до кухни. Все шкафы были опустошены. Кухонная утварь сорвана со стен. Любимые тарелки Грэм разбиты, повсюду осколки. Дверцы холодильника и морозилки распахнуты настежь. Еда валялась повсюду и уже начала портиться. Запах гниющего мяса или еще чего-то заполнил кухню. Именно этот запах Эми чувствовала в квартире.
Она заглянула на нижнюю полку морозильника, куда Грэм положила деньги.
Ее рука дрожала, поднося трубку к уху.
– Их нет. Ни денег, ни коробки. Все пропало.
Грэм едва могла говорить.
– И что же нам теперь делать?
– То, что должны были сделать первым делом. Позвонить в полицию.
Часть вторая
Глава 25
Райан не стал звонить в полицию. Да, его ограбили, но украли… бумагу, доказывающую, что его отец – шантажист. Ему нужна была помощь, но помощь не правоохранительных органов. Он нуждался в адвокате. Хорошем адвокате.
Из телефонной кабинки в фойе отеля Райан позвонил Норму. Между Денвером и Панамой было два часа разницы во времени, но Норм все еще находился в своем офисе, сидя в удобном кожаном кресле.
– Норм, мне нужна твоя помощь.
– Ты что, собираешься обчистить панамский банк?
– Я не шучу. Меня ограбили.
Норм выпрямился в кресле:
– Что случилось?
За несколько минут Райан рассказал ему все о вымогательстве, обвинении в изнасиловании, ограблении. Говорить по телефону было проще, чем лицом к лицу. Хотя и знать при этом, что отец изнасиловал женщину. Райану казалось, что он не заслуживает помощи.
На другом конце провода повисла тишина, когда Райан закончил. Озадаченный, адвокат пытался переварить сказанное. Затем он вымолвил одно-единственное слово:
– Любопытно.
– Любопытно?! – переспросил Райан, чуть не смеясь от нервного волнения. – Это же просто ужасно, Норм!
– Прости. Я понимаю, что это ужасно. Я о вымогательстве. Это любопытно. Твой отец насилует кого-то, затем, через двадцать пять лет, вымогает пять миллионов долларов. В этом нет смысла. Я бы скорее понял, если бы шантажировали его, угрожая поднятием старых запечатанных архивов по делам несовершеннолетних.
– Что это значит – запечатанных?
– Это значит, что они абсолютно закрыты. По закону, никто не может узнать, какие преступления человек совершил в юности. Никто.
– Даже моя мать не могла узнать?
– Совершенно точно. Стала бы твоя мать выходить замуж за насильника? Поэтому я и говорю, что было бы резоннее, если бы кто-то шантажировал твоего отца, а не наоборот.
– Да, только отец не был брюхатым миллионером, которого удобно шантажировать. Я вообще не понимаю, что происходит. Знаю только одно – какая-то женщина сейчас разгуливает по Панаме с информацией, из-за которой я сюда и приехал. Не говоря уже о моем паспорте и билетах на самолет.
– У тебя в сумке были оригиналы документов?
– Только копии. Оригиналы остались в сейфе.
– Хорошо. Значит, не все пропало. Сначала нужно сделать тебе новый паспорт. Я об этом позабочусь. Завтра. У тебя остался какой-нибудь документ, подтверждающий личность, с фотографией?
– Да, водительские права. Бумажник остался при мне.
– Отлично. Завтра возвращайся в банк. Если найдешь того же человека, с кем разговаривал сегодня, водительских прав будет вполне достаточно. Особенно если ты скажешь, что у тебя украли паспорт. Снова сделай копии документов. Но не забирай сами документы и даже копии не забирай. Прямо из банка отправишь их мне. Я не хочу, чтобы ты лично вез их.
– А дальше-то что?
– Через посольство я сделаю тебе паспорт. Но похоже, ты застрял в Панаме еще как минимум на день.
– Хорошо. Я попытаюсь найти ту женщину.
– На твоем месте я бы не заявлял в полицию, если ты об этом подумал. Политический климат в Панаме сейчас иной, нежели в те времена, когда твой отец заводил счета в их банках. Они не примут наследователя грязных денег с распростертыми объятиями.
– Я не собирался звонить в полицию. Просто думал обойти все крупные отели. Я же помню ее внешность. Может, поймаю ее за одурачиванием очередного тупого американца, у которого мозги в трусах.
– Мой внутренний голос подсказывает, что ты не найдешь ее ни в одном из отелей. Тут все гораздо серьезнее.
