Они вошли в просторную спальню, когда Рейни была в ванной комнате. Освежители воздуха не могли полностью устранить запахи экскрементов, лекарств, мазей и лосьонов, а также различных механизмов. Здесь было полно хитрых штуковин, назначение которых Робби бегло объяснил. Так называемый подъемник Хойера, с его помощью Лоррейн переносили с большой больничной кровати в инвалидную коляску. Регулируемый столик-поднос с телефоном, работающим в режиме громкоговорящей связи. Приспособления для удержания карандаша, механический переворачиватель страниц при чтении и два дистанционных пульта для управления домашним кинотеатром с огромным экраном. Рядом с постелью находился компьютер с постоянно включенным монитором, там же специальный пульт с буквами, которые Рейни тыкала, когда не могла говорить.
Конечно, все это стоило бешеных денег. С уходом получалось больше двух миллионов долларов. Робби признался, что скоро истратит все накопления. Уже сейчас лежит счет на несколько сотен тысяч от фирмы, которой почему-то не перечислили деньги по медицинской страховке.
— Но мне повезло, — сказал он, — ведь у меня были деньги. Много денег. А большинство семей эта болезнь разорила окончательно, поставила на грань нищеты. А так, возможно, Рейни не доживет до того дня, когда я истрачу последний доллар.
Сиделка, маленькая филиппинка по имени Эльба, вывезла наконец Лоррейн из ванной комнаты. Робби побежал помочь ей пересадить жену из специальной коляски в «обычную». Ивон слышала, как он еще в коридоре начал что-то рассказывать.
Вчера, в воскресенье, Робби ходил на свадьбу. Рейни взяла с него обещание взять туда мать, что он и сделал. Съездил за ней в частную клинику-интернат, а потом отвез обратно. Теперь Рейни спала лишь в промежутках между схватками мускульных судорог и пропустила его возвращение, а также уход на работу. Сейчас Робби описывал ей, как прошел вечер.
— Типичная еврейская свадьба. Фигурки из рубленой печенки. Прекрасная еда, дрянное вино. И все же дядя Харри ухитрился напиться и даже не заметил, как спустил в унитаз свои вставные зубы.
Рейни сказала что-то. Речь была очень мягкая, носовая, но совершенно неразборчивая. В конце каждого слова она издавала странные звуки, похожие на икание. И вообще, говорить с каждым днем становилось все тяжелее. Робби уже добыл специальное устройство — компьютерный синтезатор речи. Помогли программисты фирмы, где прежде работала Рейни. Ивон слышала, как Робби обсуждал это с ними по телефону. Прибор уже купили и хранили где-то в доме, но они решили воздерживаться от каких-либо изменений насколько возможно дольше. Удобство, конечно, хорошая вещь, но эмоционального стресса от сознания, что все идет к концу, избежать не удастся.
— Разодеты все были в пух и прах, — продолжил Робби. — Я имею в виду женщин. Для этого вечера Инесс купила платье за три тысячи долларов — где она взяла деньги, мне совершенно непонятно, — и вот, представляешь, она входит, и тут же следом появляется Сюзан Шульц в точно таком же. Потом возникла тетя Мирна в облегающем белом непонятно чем. Сколько ей лет, ты не помнишь? Кажется, шестьдесят? Пожалуй, да. Теперь слушай дальше. Материя этой белой штуковины прозрачная, через нее видны колготки, тоже, как ты понимаешь, прозрачные, так что тетя дала возможность всем полюбоваться татуировкой на своей попке. Но родственников не выбирают, верно? Я пригласил маму на танец, провез в коляске по кругу несколько раз. По-моему, она получила удовольствие.
Ивон снова услышала голос Рейни.
— Да, — отозвался Робби, погрустнев, — мне очень хотелось, чтобы ты тоже была там.
Но вскоре он снова повеселел. Каким бы ни было состояние Лоррейн, Робби неизменно разговаривал с ней приподнятым оптимистическим тоном. Ивон часто слышала их разговоры по телефону. Лоррейн жаловалась на ухудшение, а он сразу напоминал ей о появлении какого-то нового лекарства, которое буквально творит чудеса. В последнее время Робби начал общаться с ней с помощью компьютера. Узнает какую-нибудь свежую шутку и отстукивает сообщение.
— Это электронная почта, — объяснил он Ивон. — Появилась совсем недавно. Замечательная вещь.
Рейни въезжала в спальню, и Ивон вся подобралась. В этот момент Робби массировал ей руку, чтобы снять судорогу. Она сидела в инвалидной коляске «Хайрайдер», солидном устройстве с мотором, небольшими колесами и элегантной обивкой. Робби начал описывать его преимущества. Коляской легко управлять одной ручкой, она мягко двигается в любом направлении и даже раскладывается так, что больной оказывается в положении стоя. Разумеется, пристегнутый. Таким образом, Лоррейн даже могла встречать гостей у двери. Но сейчас она просто сидела, удерживаемая в таком положении двумя ремнями, через талию и грудь. Она была в изящном спортивном костюме авторской модели, на нем молнии заменяли застежки-липучки. В углу рта торчала изогнутая трубка, соединенная с бутылкой с дистиллированной водой, стоящей на специальной подставке. Постоянное поступление воды заменяло слюну.
Даже в таком состоянии Рейни Фивор удалось сохранить какую-то красоту, хотя она выглядела лет на двадцать старше женщины с фотографии на столе в кабинете Робби. Ее голова все время была наклонена чуть влево, лицо бледное, поблекшее, но все равно прекрасное. Она не перестала следить за собой. Каждое утро сиделка накладывала макияж, а черные волосы сохранили блеск. Когда Рейни остановила взгляд на Ивон, необыкновенные фиолетовые глаза, точно такие же, как на фотографии, вспыхнули.
Ивон не знала, как себя вести. Она очень много слышала о Рейни, считая ее чуть ли не своей знакомой. И вот теперь, наконец встретившись, почему-то смутилась.
Едва шевеля губами, Лоррейн выдавила первую фразу:
— Пре…сно… с ва…ми…снить…ся.
Ивон не уловила смысла и повернулась за помощью к Робби.
— Чудесно с вами познакомиться, — перевел он. — Рейни не может произносить некоторые звуки, особенно «ч» и «з». — Он улыбнулся жене и коснулся ее руки. — Она у нас теперь заговорила как япошка.
— Шу…у…тник, — произнесла Рейни, сделав над собой усилие.
Ивон рассмеялась вместе с Эльбой и Робби. Чувствовалось, что остроту восприятия Лоррейн не утратила, но запас мыслей и чувств уже навсегда останется невысказанным. Это потрясало. Она тоже попробовала засмеяться, чуть дернувшись, будто ее ударили слабым током, и зашлась в приступе кашля. На это тоже требовались силы, которых у нее не было. Маленькая Эльба приподняла спину Рейни и слегка похлопала, ласково приговаривая что-то… Ивон заметила у нее сильный акцент.
Придя в себя, Лоррейн продолжила беседу, перерывы в которой были неизбежны. Теперь ее жизнь состояла из таких перерывов. Она спросила Ивон насчет работы. Как давно работает в фирме, откуда она. Рейни изобретала вопросы, состоящие только из двух слов. Робби переводил, наклонившись над коляской. Он, конечно, не сообщил жене о своем теперешнем положении.
— Вы ж…вете… ряд…м? — спросила Рейни, видимо, удивляясь, почему Ивон оказалась в их районе в конце дня.
Робби объяснил, что они встречались с Сарой Перлан и он отвезет Ивон домой. Потом, сообразив, что это звучит как-то неубедительно, стал говорить о том, что Ивон в городе недавно и пока без машины. Рейни понимающе улыбалась. Она уже достаточно наслушалась мужниных сказок, особенно относительно женщин, и понимала, что это очередная. Ее прекрасные глаза потемнели.
