Сегодня он пришел сюда, как гора к Магомету, с ясным намерением проявить благородство, зная, что Робби поведет себя именно так. Но все же пришел. Чтобы признать ошибку, успокоить меня и извиниться перед Робби Фивором, этим неискренним, изворотливым соглашателем. Если к Стэну отнестись с той же холодной объективностью, с какой он относится к другим, то можно сказать, что принципы для него важнее людей. Но порой он проявлял поразительную способность сбрасывать с себя ярмо зависимости от собственных убеждений.
Робби возобновил работу в четверг, за неделю до Дня поминовения. Он поехал к Джудит (разумеется, вместе с Ивон) передать деньги, которые обещал Шерму. Джудит, наверняка получившая от брата приличный нагоняй, даже не посмотрела в его сторону, но конверт занял свое место в ящике у кассы. Людям Амари на сей раз повезло. Они проследили движение денег. В середине дня прибыл Краудерз, пообедал, а затем незаметно принял от Джудит небольшой белый конверт. Продолжая весело перешучиваться с поварами, сунул его в боковой карман. Вернувшись в здание суда, он сразу заглянул в небольшой кабинет Косица, смежный с кабинетом Туи.
Подслушивающее устройство сработало, но на пленке оказались записанными лишь приветствия. На стол действительно что-то шлепнулось, но попробуй докажи, что это деньги.
А вечером Косиц, как обычно, ужинал с Бренданом в старомодном ресторане недалеко от их дома. Сидящий через два стола агент видел, как Ролло вложил в пластиковую папку со счетом стодолларовую купюру, и тут же подскочил к Косицу. Не будет ли сэр столь любезен разменять сотню на пять двадцаток, объяснив, будто хочет вручить ее племяннику по случаю окончания школы. Серийный номер на этой купюре совпал с номером одной из сотенных, какие Робби передал Джудит. Кроме того, на купюре сохранился превосходный отпечаток большого пальца Ролло Косица. Это означало, что он уже почти готов, а Краудерз даже пережарен. Теперь на суде адвокату не удастся убедить присяжных, что его подзащитный говорил с Робби в запальчивости. Стэн был уверен, что судья Уинчелл даст разрешение на установку подслушки в кабинете Косица на тридцать дней. А вот с Бренданом пока к ней соваться рано.
Вечером Сеннетт собрал агентов и объявил, что они подошли к главному. Сразу после совещания Ивон поехала домой.
Поднявшись на свой этаж, она с грустью посмотрела в большое зеркало в раме, висевшее напротив лифта, и сразу почувствовала неладное. Пока ничего ясно не было, но, свернув за угол, Ивон увидела, что дверь ее квартиры приоткрыта.
Пожалев, что у нее нет оружия, она бесшумно подкралась и, прижавшись плечом к косяку, уже собиралась медленно толкнуть дверь, но неожиданно в холле кто-то откашлялся.
Надо звонить в полицию. Уйти и набрать 911. У нее в сумочке лежал мобильный телефон. Но так было бы слишком просто. Примчится полицейский наряд, похожие на ковбоев ребята ворвутся в ее квартиру, вставят свои «магнумы» сорок четвертого калибра в уши этим мерзавцам, обложат их крепкими словами, а Ивон придется терпеть вонь, когда эту жалкую сволочь начнут выводить. Нет, пока звонить рано. Она любила выигрывать одна, предпочитала чистые победы, а не по очкам. Это у нее осталось с ранней юности. Ивон хотела понаблюдать, что произойдет дальше.
В углу гостиной, совсем недалеко отсюда, стояла отличная бейсбольная бита, Ивон купила ее на прошлой неделе. Ей понравилось по воскресеньям играть в софтбол в парке. Вообще-то туда приходят мальчики и девочки, чтобы познакомиться, но попадались и серьезные игроки. И она подумала, что хорошая бита не помешает.
Ивон решила вернуться на лестничную площадку и посмотреть на дверь из-за угла. Примерно на половине пути в конце коридора вдруг возникла движущаяся тень. Одновременно послышались голоса. Ивон прижалась к стене и затаила дыхание. Голоса становились громче. А через несколько секунд к ней подошел полицейский среднего возраста, с брюшком, круглолицый, курносый, с маленькими заплывшими глазками. Он внимательно оглядел ее, затем повертел регулятор на рации, чтобы уменьшить громкость.
— Леди живет в этом доме?
— Да. — Ивон показала ему ключ.
— А я здесь по вызову, — сообщил он. — Ограбление. Но, к сожалению, воров застать не удалось. Пойдемте, посидите на кухне. Я сейчас закончу. Это недолго.
В квартире все перевернуто вверх дном. Шкафы распахнуты, ящики вытащены. Содержимое выброшено на пол. Полицейский двигался, осторожно переступая через предметы, разбросанные по ковру. Для своей комплекции он был довольно подвижным.
На кухне было то же самое. Ивон удивил ломик, орудие, которым, очевидно, вскрыли дверь. Он валялся на полу. Грабители даже не потрудились его забрать. Странно.
— Я нашла ломик, им взломали дверь квартиры! — крикнула она. — Там наверняка сохранились отпечатки пальцев.
В дверях появился коп.
— Сомневаюсь, что мы отыщем что-нибудь путное, — усмехнулся он. — Но, конечно, это ведь вещественное доказательство.
На кухонной стойке лежал пустой пластиковый пакет. Полицейский спросил, можно ли его взять, и сунул туда ломик. Положил пакет на белый сервировочный столик, вытащил из заднего кармана блокнот на спиральных проволочках и спросил у Ивон фамилию, имя, дату рождения. На мгновение она запаниковала, но вспомнила, что Ивон Миллер родилась тогда же, когда и она.
— Скорее всего, это подростки, — сказал коп. — Профессионалы так не работают.
— Да, подростки, — согласилась она.
— У вас было что-нибудь ценное?
Ивон пожала плечами.
— Давайте посмотрим, — предложил коп. — Вдруг сразу определим, что пропало. Вот я вижу, телевизор на месте. Да и вообще крупные вещи вроде не тронуты. Я их спугнул, но, возможно, они уволокли что-нибудь в карманах. Это выяснится через несколько дней. А вы пройдитесь по квартире, посмотрите внимательно.
Ивон прошлась. Коп остался на кухне. Во всех комнатах был примерно одинаковый кавардак. Кроме спальни. Здесь воры поработали более усердно. Наверное, искали ювелирные украшения. Гардероб распахнут, платья сброшены с вешалок, все карманы вывернуты. Небольшая шкатулка с украшениями в ящике комода перевернута. Содержимое разбросано по полу. Может, что и пропало, но разве сразу определишь? Постель тоже разворочена. Одеяло, перина, простыни, подушки сброшены на пол. Эти шутники, похоже, искали под периной, ведь обычно там прячут все самое ценное. «Да, это подростки», — подумала Ивон.
Уезжая, «перевозчики» показали, где лучше всего хранить удостоверение ФБР, но посоветовали прибегать к этому только в самом крайнем случае. «А то попадется слишком любопытный бойфренд, найдет удостоверение, и вы сгорели», — с улыбкой разъяснил старший группы Дорвил. Обычно удостоверения держат при себе агенты, внедряющиеся в мир наркодельцов и бандитов, чтобы предъявить при аресте. Ивон радовалась, что не стала держать в квартире ни удостоверения, ни оружия.
В гостиной ящики небольшого письменного стола вытащены. Перед отъездом на совещание Ивон продиктовала текущий дневной отчет. Диктофона нигде не видно. Отсутствовали и чистые микрокассеты, лежавшие в ящике рядом. Насколько она помнила, в отчете ничего особенного не содержалось — номер искового дела и прочие малозначащие формальности. Плохо только, что на записи себя она объявляла «нижеподписавшимся агентом». Если кассета попадет в плохие руки, это наведет на размышления.
