Они вовсю старались продемонстрировать свое гостеприимство, потчуя гостей скромными кушаньями, хлебом, маслом и медом, но подавали все это на роскошных розовых тарелках времен Ост-Индской компании, которые оказали бы честь и королевскому столу. После еды, усевшись на краешки стульев и грызя что-то, как мышки, они затихли в ожидании, когда им объяснят причину, по которой гости отправились в дальний путь. Убедиться, что сестры не перешли еще в мир иной, — это само собой, но тонкое чутье подсказывало им, что это не единственный повод. Фужерей не заставил их долго ждать.
— «Друг стихии» пришел ко мне ночью, во время бури, и я приютил его до тех пор, пока он сможет снова выйти в море. Он передал мне мешок, а я привез его вам.
— Слава богу! — воскликнула мадемуазель Луиза и широко перекрестилась. — Мы так волновались, что время идет, а мы так ничего и не получаем.
— Но… вам, наверное, известно, что люди из Валя были арестованы и двое из них погибли? Молодой Шатобриан, приехав, об этом еще не подозревал. Он не мог понять, кому довериться, и отдал все мне.
— Означает ли это, что вы снова к нам вернулись, дорогой друг? — трепетно спросила мадемуазель Леони, с детства питавшая нежные чувства к этому колючему господину из Фужерея. — Как было бы чудесно!
Одним взглядом сестра словно опрокинула на нее ушат холодной воды, остудив такой нескромный пыл: она могла терпеть влюбленность Леони в мужчину, которого сама слегка недолюбливала, только при условии, что та будет держать свои чувства при себе. Их кровный союз был гораздо более важным, чем всякие любовные глупости.
— Нет в этом ничего чудесного, — проворчал герой романа Леони, добавив: — Надо же чем-то заняться. Уж лучше чем-нибудь полезным…
— Не пристало считать наше дело случайным времяпрепровождением, — строго заметила мадемуазель Луиза. — Люди, отдавшие ему жизнь, заслуживают, чтобы им помогали по зову сердца… но главное, конечно, что груз прибыл. Из-за плохой погоды мы так и подумали, что он причалил где-то еще, но полагали, что скорее всего он сделал это в бухте Севинье на мысу Фрейель, и в этом случае первая остановка случилась бы в Монбране, а не у нас.
— Как бы там ни было, мешок предназначается Буазарди, и лучше будет, если я доведу дело до конца. Там золото, ассигнации и приказы. Довольно тяжело и небезопасно для перемещения. Я оставлю мешок у вас, пока мы съездим в Гильдо с мадам де Лодрен. И заберу на обратном пути, чтобы передать Буазарди… если, конечно, вы откроете мне, где он скрывается.
— Это ни к чему! — тут же взвилась мадемуазель Луиза. — Мы сами все сделаем.
— У вас есть посыльный, способный проделать такой путь?
— Я и есть посыльный! — уточнила она тоном, отбивающим всякую охоту смеяться над ней.
Но Леони все-таки улыбнулась:
— Видели бы вы ее одетую в крестьянскую одежду, с козьей шкурой за спиной, в деревенской шляпе! На ногах сабо, а в руке — здоровенный посох! То-то бы удивились! К тому же Луиза, как никто, знает Юнодейский лес…
— Леони, вы разболтались!
— Но ведь с нами друзья! — оправдывалась сестра. — Он доказал, что не враг нам. Так к чему секретничать?
— Так и так Арман сказал мне, что Буазарди занял район Юноде, — оборвал их препирательства Бран Магон, — но территория леса большая, и, поскольку он сам не знал точного места, я позволил себе уточнить у вас. Но теперь, когда вы сами вызвались идти, мне все это ни к чему, а если я понадоблюсь Буазарди, то он знает, где меня найти!
— Я так и передам ему, — уверила его мадемуазель Луиза. — Не обижайтесь на мои давешние слова, — извинилась она с улыбкой, — мы привыкли бояться любого звука, попавшего в чужое… невидимое ухо.
Последние слова, произнесенные с запинкой, были долгом вежливости по отношению к Лауре, которая вполне могла бы принять на своей счет излишнюю сдержанность мадемуазель де Вильне. Лаура с благодарностью улыбнулась ей. Но тут мадемуазель Леони, судя по всему с болью осознав, что мужчина, чудом снова возникший в ее жизни, сейчас уедет, да вдобавок в сопровождении молодой дамы, слишком, на ее взгляд, соблазнительной, решилась задать вопрос:
— Не говорили ли вы только что о поездке в Гильдо? Что вам там понадобилось?
— Леони! — предостерегающе воскликнула ее сестра, шокированная такой нескромностью.
— Когда друг едет в опасное место, наш долг его предупредить! — огрызнулась Леони. — Вам не хуже, чем мне, известно, что в монастыре кармелитов происходят странные вещи. Надеюсь, туда вы не собираетесь заворачивать?
— Мы направляемся именно туда, — сухо уточнила Лаура. — До меня дошли слухи, что там может оказаться все мое имущество, похищенное из замка Лодренэ.
Вот господин де ла Фужерей и предложил меня сопровождать. Теперь вы понимаете, как это важно.
— А что за странные вещи? — поинтересовался «сопровождающий».
— Рассказывают, что по ночам там появляются блуждающие огни, раздаются стоны, бродят духи… Даже видели привидение! — выпалила мадемуазель Леони.
— Это просто смешно! — оборвала ее сестра. — Сотни лет обыватели из Гильдо уверяют, что призрак несчастной Франсуазы Динанской бродит по руинам замка. Монастырь недалеко оттуда, а с тех пор, как оттуда ушли монахи, местные предрассудки распространились и на их старый дом.
— Как бы то ни было, — заключила Лаура, — мне надо съездить туда. Привидения меня не испугают. Куда больше ужасов мы наблюдали среди живых!
— Ну, тогда да хранит вас бог! — провозгласила мадемуазель Луиза, перекрестив ей лоб.
И они тронулись в путь…
Трактир выглядел странным наростом на скалистом склоне, где приютились постройки старого монастыря. В пору расцвета белых монахов он знавал лучшие времена: тогда в Гильдо не переводились паломники, пришедшие помолиться Божьей Матери или взять лекарства, которые готовили тут монахи: сердечные или ранозаживляющие. Теперь посетителей здесь стало мало, и были это в основном рыбаки, крестьяне да иногда настороженные незнакомцы: они выходили из ночи и в ночь возвращались.
Двуколка могла бы вызвать переполох, ведь экипажи сюда почти не подъезжали, но трактирщик почему-то даже и ухом не повел:
— Чего надо? Пить-есть? Разносолов не держим!
— Да они нам и не нужны! — успокоил его Фужерей. — Найдется ли комната для гражданки? Дело к ночи, дождь собирается, — кинул он взгляд на темные тучи, скрывшие линию горизонта. — Да и прохладно! Мне самому бы присесть в уголке у очага с тарелкой супа. А для коня вот тут у меня есть овес!
Не глядя на нежданных посетителей, хозяин стал отпрягать лошадь и повел ее в небольшую конюшню, а дворянин подал руку Лауре, помогая выйти из двуколки.
— Идите в зал! Там Гайд обслужит вас.
— Это жена твоя или служанка?
— И то, и другое. Прошли времена, когда она нежилась, глядя, как тут снуют подавальщицы… А эта гражданка твоя супруга?
