– А зачем ты ее напоил?
– Да ладно, – отмахнулся он.
– Что Дженни хотела остановить, Марк? – спросила Лена. – В тот вечер на катке. Что она надеялась остановить?
Марк шевельнул губами, словно хотел ответить, потом передумал и спросил:
– Думаешь, сестру найдут?
– А ты знаешь, где она?
Он опустил глаза – то ли потому, что знал, где Лэйси, то ли потому, что винил себя за то, что не знал.
Лена откинулась на спинку стула, ждала, что он скажет.
– Иногда мне кажется, что я не настоящий, – сказал он. – Словно я нахожусь в комнате, дышу, но меня никто не видит.
Он потер глаза.
– Потом думаю, что, может, на самом деле меня здесь и нет, что мне нужно быть в другом месте. А может, лучше будет, если я нажму на курок, понимаешь?
Лена кивнула, потому что понимала.
– Что заставило тебя остановиться? – спросил он. – Почему ты не нажала на курок?
Она сказала ему правду о пистолете, но не о таблетках.
– Я подумала о своем партнере, о том, что он найдет меня утром, и мне не захотелось так с ним поступить.
– Ты веришь в Бога?
– Не знаю, – сказала она. – А ты?
Он отрицательно покачал головой.
– Поэтому и в церковь ходить перестал?
Он снова рассердился.
– Ты говоришь со мной, как коп.
– Но я ведь и в самом деле коп, Марк. – Лена старалась говорить спокойно, не поддаваясь на его гнев, положила ладонь на его руку. – Я хочу знать, что произошло. Почему Дженни хотела тебя убить.
Он вздохнул, подложил под голову подушку.
– Она была такой милой девочкой, – сказал он. – Я ее очень любил.
– Знаю.
– Знаешь? – переспросил он. – Ты понимаешь, что значит – любить кого-то?
Лена подумала о Сибил и сказала:
– Да, знаю.
– А я вот не знал, – сказал он. – То есть до Дженни. Я не знал, что это значит – любить человека.
– Ты же любишь маму.
Он глухо рассмеялся.
– Она скоро умрет, да?
Лена сжала губы.
– Я чувствую это, – он прижал руку к сердцу. – Почувствовал это сегодня утром. Она хочет уйти.
Он заплакал.
– Ты знаешь о такой связи? Я чувствую то, что чувствует она.
Он вдруг повернулся к ней и сказал с отчаянием:
– Ты почувствовала, когда умерла твоя сестра?
– Да, – солгала Лена: в то время она ехала из Мейкона и понятия не имела о том, что случилось что-то ужасное. – Я почувствовала это сердцем.
– Тогда ты знаешь, – сказал он. – Знаешь, что такое пустота.
Лена молча кивнула.
Марк отвернулся, закрыл глаза. Она смотрела на его профиль – острый нос и квадратный подбородок. По его щекам текли слезы и падали на грудь.
– В первый раз, – тихо сказал Марк, – кажется, это было в День благодарения…
Лена молчала, не хотела его торопить.
– Лэйси и Дженни были внизу, в комнате Лэйси, и я захотел взять ее CD.
Он вздохнул – его грудь поднялась и опала.
– Она стала кричать на меня, как сумасшедшая. Не знаю, кажется, мама услышала ее крики, пришла и приказала нам замолчать.
У Лены сильно забилось сердце, и она сказала про себя маленькую молитву, в которой просила, чтобы Брэд не вошел в дом и не помешал ей. Потом стала подсчитывать, сколько времени прошло, с тех пор как он ушел, но так как на часы она посмотреть не решалась, то так и не смогла сообразить.
– Лэйси включила в своей комнате радио на полную катушку, – сказал он. – Мама ей разрешила. И это всегда так было. Она – любимица.
Марк покачал головой.
– В душе Лэйси хорошая, знаешь? Может, она и испорченная, но душа у нее хорошая. У нее доброе сердце, как у мамы.
Лена ждала, досчитала до двадцати пяти, когда Марк снова заговорил.
– Она пришла в мою комнату чуть попозже, – сказал он. – Наверное, знала, что я все еще злюсь. Хотела загладить ссору. Она всегда была миротворцем. Думаю, поэтому люди ее и любят.
Он слегка улыбнулся, но глаз не открывал.
– Она взяла меня сзади за шею, а потом мы вдруг начали целоваться. По-настоящему.
Лена пыталась вспомнить уроки Джеффри. Он учил ее скрывать свои чувства, чтобы не погубить признание, хотя от мысли о Марке Паттерсоне, целующем маленькую сестру, все в ней перевернулось. Она хотела сказать что-то, остановить его, чтобы его рассказ не мучил ее до конца жизни, но знала, что не имеет на это права.
– Не знаю, как все получилось, – сказал Марк. – Мы целовались, потом она стала трогать меня, и это было так здорово.
Он взглянул на нее, ожидая ее реакции.
– Знаю, это было дурно. Но тогда мне было так хорошо, что я не мог остановиться.
Лена кивнула, стараясь контролировать выражение лица. Она очень сомневалась в том, что Лэйси Паттерсон соблазнила брата. Сексуальные преступники часто говорят, что жертва «сама этого хотела».
– Ты наверняка не поймешь, – сказал он. – Но ты не знаешь, как это бывает. Отец всегда со мной очень груб.
Он стукнул себя по ноге кулаком.
– Я ни разу не видел от него добра. Ни разу.
– Знаю, – сказала Лена и заставила себя дотронуться до его руки. – Это я понимаю, Марк.
Выражение его лица смягчилось, и он сказал:
– Я ее к этому не принуждал.
– Верю.
– Она первая начала, – сказал он. – Это она пришла в мою комнату. Это она начала меня целовать, это она стала меня трогать.
Лена кивнула, потому что только это она и могла сделать.
– Она меня очень хотела. Я просто…
Он покачал головой и зажмурился, словно стараясь вернуть воспоминания.
– Тогда мне все казалось нормальным. Ведь она меня хотела. Я это чувствовал. То, как она брала меня за шею и притягивала к себе.
Лена проглотила подступившую к горлу желчь.
– Когда я трогал ее и был с ней, – сказал Марк, – то чувствовал себя цельным, законченным, понимаешь? Казалось, что все наконец так, как следует.
Он прикрыл глаза рукой.
– Она была очень хороша. Где она всему этому научилась?
Казалось, он ждал от нее честного ответа, но Лена молчала.
– Я хочу сказать… ты ведь видела моего отца. Не похоже, чтобы он в этом разбирался.
Марк покачал головой.
