— Они просто могли читать одну и ту же книгу.
— Нет, — возразил он. — Мы проверили по ее абонементу.
— И вам разрешили у них копаться?
— А мы вообще-то ни у кого и не спрашивали позволения.
Сара могла лишь предполагать, на какие рычаги пришлось нажать Джеффри, чтобы познакомиться с регистрационными журналами библиотеки. У Нэн Томас наверняка случилась бы истерика, узнай она о таком самоуправстве.
— Возможно, книгу не занесли в формуляр? — предположила она.
— Неужели Лена производит впечатление человека, которому интересны «Поющие в терновнике»?
— Понятия не имею, — призналась Сара, хотя и не могла представить Адамс за чтением любовного романа. — А ты ее не спросил? Что она ответила?
— Ничего. Я пытался привезти ее к нам. Она не пожелала.
— В участок?
Он кивнул.
— Вряд ли кто-нибудь захочет отправиться туда по доброй воле.
Он, кажется, искренне изумился:
— Да почему?!
Не потрудившись ответить, она спросила:
— Ты что же, в чем-то ее подозреваешь?
— Ну, не знаю. — Он снова постучал пальцами по рулевому колесу. — Она была озлобленная какая-то, настороженная. Когда мы разговаривали там, на холме — после того как вас с Тессой эвакуировали, — мне показалось, что ей знакомо имя Энди. На мой вопрос, так ли это, она ответила отрицательно. Но и это еще не все: в его квартире мы обнаружили женские трусики.
— Ленины? — спросила Сара, удивившись, что Джеффри не сообщил ей этого раньше.
— Думаю, да.
— И что они собой представляют?
— Не такие, как ты носишь. Маленькие такие.
Она бросила на него недовольный взгляд:
— Ну спасибо.
— Ну, ты ж понимаешь, о чем я. Такие, знаешь, узенькие сзади.
— Стринги?
— Наверное. Шелковистые такие, темно-красные, с кружевами.
— Это настолько же не похоже на Лену, как «Поющие в терновнике».
Джеффри пожал плечами:
— Как знать…
— А может, они самому Энди принадлежали?
Обдумывая это предположение, Джеффри кивнул:
— Этого, конечно, исключать нельзя; достаточно вспомнить, что он сделал со своими…
— А еще он мог украсть их у Шаффер.
— Волосы, обнаруженные на трусиках, были темно-каштановые, а Шаффер — блондинка.
Сара засмеялась:
— Ну, я бы не стала на это полагаться.
Помолчав, Джеффри предположил:
— Возможно, Лена спала с Энди Розеном.
Сара подумала, что это маловероятно, но с Леной ведь никогда ни в чем нельзя быть уверенным до конца.
— Когда я предложил Лене поехать со мной, а она отказалась, встрял какой-то юнец — пытался ее защитить от нападок грубого дяди, — усмехнулся Джеффри. — Похоже, ее знакомый.
Сара покачала головой:
— Что-то не верится мне, будто после всего пережитого Лена пустилась во все тяжкие: чуть больше года и прошло-то. — Скрестив руки на груди, она прислонилась плечом к дверце. — Ты уверен насчет этих трусов?
Джеффри помолчал, будто раздумывая, стоит ли говорить.
— Ну что там еще, Джефф?
— Там есть кое-какой… материал, — наконец решился он, и Саре показалась странной его скрытность. Вероятно, то, что речь идет о Лене, привносит в это дело некое табу; он никогда раньше не стеснялся обсуждать подобные вопросы. — Но даже если его и хватит для анализа на ДНК, черта с два мы заставим Лену дать нам образец для сравнения. А ведь это могло бы отвести от нее все подозрения.
— Да, это будет непросто…
— Понимаешь, она очень нужна мне для расследования — а значит, должна быть чиста как стекло. Вот я и подумал: может, как-то иначе достать биоматериал…
Сара тут же вспомнила, как обследовала Лену в прошлом году, после всех издевательств, и подробности сбора улик вновь заставили ее содрогнуться. На теле Лены было столько ран, что пришлось накладывать швы, причем почти без обезболивания, поскольку ее перед этим пичкали наркотиками. До происшествия с Тессой обследование Лены было самым ужасным случаем за всю медицинскую практику Сары.
— Допустим, образцы совпадут. И что это доказывает? — спросила она. — Если даже она спала с Энди Розеном, это вовсе не значит, что она имеет отношение к его смерти. Или к нападению на Тессу.
— Почему тогда она солгала?
— Ложь еще не делает ее преступницей.
— Знаю по собственному опыту, что лгут тогда, когда есть что скрывать.
— Полагаю, она просто боялась потерять работу, если станет известно, что у нее роман со студентом.
— Она терпеть не может Чака и, думаю, не очень-то стала бы переживать без этой работы.
— Она и к тебе относится не лучшим образом, — заметила Сара. — И вполне могла просто позлить тебя.
— Она не настолько глупа, чтобы препятствовать расследованию. Не в таком деле.
— Ну это как посмотреть. Ты ее вышиб из полиции, и вот наконец у нее появляется возможность тебе отомстить…
— Да не вышибал…
Сара протестующе подняла руку. Они обсуждали эту тему не раз, и она прекрасно знала, что он скажет дальше. А суть заключалась в том, что Джеффри чертовски зол на Лену и ни за что не желает признаться, что эта злость по большей части проистекает от разочарования. Та же в ответ брыкается как кобыла и отвечает ему слепой ненавистью. Ситуация могла бы выглядеть комичной, если бы Сара не была в ней замешана по самые уши.
— Несмотря ни на что, добровольно она никаких образцов не даст. — В этом Сара была убеждена. — Как не поехала с тобой в участок.
— Возможно, я с ней был резковат… Да еще сопляк этот вмешался. Знаешь, очень он мне не понравился: глаза алые, как у волчонка, права качает. Могу поспорить на десять баксов, в полиции о нем уже известно.
Сара знала: любой мало-мальски опытный коп мгновенно распознает бывшего осужденного, и это навело ее на следующий вопрос:
— Как считаешь, Лена в курсе, что он сидел?
— А черт ее знает — в башку же не влезешь! — Сару очень удивил всплеск эмоций. — Представляешь, этот юнец меня толкнул.
— Толкнул? Тебя?! — Сара ушам своим не поверила.
— Да-да, ты не ослышалась: налетел сзади и толкнул.
— Но почему?
— Он, видимо, решил, что я сбил Лену с ног.
— А ты и впрямь сбил?
Он с обидой взглянул на нее:
— Я взял ее за руку, а она стала вырываться, да с такой силой, что я не смог ее удержать и она шлепнулась задницей об асфальт.
