— Я люблю тебя! Теперь я совершенно счастлива!
Спасибо тебе, Господи, спасибо тебе, о, Боже мой милостивый, как я тебе благодарна! Ни разу не усомнилась я в тебе и, клянусь, никогда в жизни не усомнюсь! Никогда не захочу наказать себя за то, что никому не нужна и не любима.
Брачная церемония в Первой Церкви Христа, что в Мишен-Хиллз, штат Калифорния, подходила к концу. Теперь уже не только все женщины, но и некоторые мужчины смахивали слезинки умиления. Высокий жених покраснел и наклонился, поцеловать свою девочку-невесту. Он был застенчив и одновременно преисполнен радостного нетерпения, как какой-нибудь мальчишка рождественским утром. Нежно и крепко обнял ее за тоненькую талию, ощущая под скользким шелком ребрышки, потом притянул к себе. Платье немного задралось, белая свадебная фата съехала набок.
Он поцеловал свою невесту, которая звалась теперь миссис Бучанан Глейзер, крепко поцеловал в губы и почувствовал, как ее дрожащие губки робко раскрылись ему навстречу. Самую чуточку.
Маленькая женушка
1
— Жена Баки Глейзера работать не будет. Никогда!
2
Она хотела быть самим совершенством. Меньшего он не заслуживал.
Поселились они в квартире под номером 5А на первом этаже дома по Ла-Виста-стрит, 2881, в районе Вердуго-Гарденс, Мишен-Хиллз, штат Калифорния.
Первые месяцы брака пронеслись как во сне…
Первое замужество. Нет на свете ничего слаще! А ты этого прежде не понимала.
Сначала ты молодая невеста. Потом — маленькая женушка. Едва урываешь время записать в дневнике: Миссис Баки Глейзер. Миссис Бучанан Глейзер. Миссис Норма Джин Глейзер.
Для «Бейкер» просто не остается места. Скоро она об этой фамилии и вспоминать не будет.
Баки был всего на пять лет старше Нормы Джин, но с самого начала, сидя у него на коленях, она стала называть мужа Папочкой. Иногда он был Большой Папочка, гордый обладатель Большой Штуковины. А она была Малышкой, иногда Малышкой Куколкой, гордой обладательницей Маленькой Штучки.
Она действительно оказалась девственницей. И этим Баки тоже страшно гордился.
Как же идеально подходили они друг другу! «Словно нас специально сделали такими, Малышка!»
Странно, но шестнадцатилетней Норме Джин удалось преуспеть там, где ее мать, Глэдис, потерпела в свое время полный провал. Найти себе доброго, любящего мужа, обвенчаться с ним в церкви, стать миссис. Да Глэдис наверняка просто заболела бы от злости, это уж Норма Джин точно знала, потому, что у нее не было мужа, потому что никто никогда так ее не любил.
Чем больше Норма Джин думала об этом, тем чаще приходила к выводу, что Глэдис, наверное, вообще никогда не была замужем. Что все эти фамилии — «Бейкер», «Мортенсен» были чистой воды выдумкой, чтобы избежать позора.
Даже бабушку Деллу ей удалось одурачить. По всей вероятности.
Странно было и вспоминать то утро, когда они с Глэдис поехали на Уилшир-бульвар на похороны знаменитого голливудского продюсера. Стоять там и с замиранием сердца ждать, окликнет их отец или нет. Правда, с тех пор прошло уже столько лет!..
— Папочка? Ты меня любишь?
— Да я просто без ума от тебя, Малышка! Вот, погляди-ка!
Норма Джин послала Глэдис приглашение на свадьбу. И с нетерпением и волнением стала ждать — все же ей хотелось, чтобы на свадьбе присутствовала эта женщина, являвшаяся ей матерью. И в то же время она ужасно боялась, что мать приедет.
Эй, поглядите-ка! Кто, черт возьми, эта сумасшедшая? И все они до единого будут пялиться на нее.
И разумеется, Глэдис не явилась на свадьбу дочери. Даже открытки не прислала, даже не поздравила ее, не пожелала ей счастья.
— Да мне-то что! Я ничуть и не расстраиваюсь!
Она сказала Элси Пириг, что на свадьбе достаточно и одной матери, будущей свекрови. И никакая родная мать ей не нужна. Миссис Глейзер. Бесс Глейзер. Еще до свадьбы она настойчиво просила Норму Джин называть ее мамой. Но как-то не получалось, слово так и застревало в горле Нормы Джин.
Нет, иногда ей все же удавалось выдавить «мама Глейзер» — еле слышным, замирающим голоском. Бесс Глейзер была очень добрая женщина, настоящая христианка. И винить ее в том, что она слишком пристально и подозрительно присматривалась к новой своей невестке, было трудно. Пожалуйста, не надо ненавидеть меня за то, что я вышла за вашего сына. Пожалуйста, помогите мне стать ему хорошей женой.
Она преуспела там, где Глэдис потерпела полный провал. В этом она была готова поклясться.
В Баки ей нравилось все, даже похотливость и ненасытность, с которой он занимался с ней любовью, называя ее своей сладенькой, своей миленькой, Малышкой Куколкой. И при этом еще постанывая, содрогаясь и даже повизгивая, как лошадь — «Ты моя маленькая лошадка, Малыш! Гоп-гоп!» — и постельные пружины нещадно поскрипывали и верещали, словно мышки, которых кто-то давил. А потом Баки лежал в ее объятиях, грудь его тяжело вздымалась, тело было скользким от обильного пота, запах которого ей так нравился. Баки Глейзер обрушивался на нее, подобно снежной лавине, погребал под собой, пригвождал к постели. Муж меня любит. Я — мужняя жена. И никогда уже не буду одна.
Она уже позабыла обо всех своих девичьих страхах. Какая же дурочка она была!..
Теперь уже ей завидовали незамужние женщины и не обрученные девушки. Это было видно по их глазам. Восхитительное чувство! Волшебные колечки на безымянном пальце левой руки. «Чета Глейзеров» — так называли теперь их с Баки. Свадебное колечко было из потускневшего темного золота, слегка потершееся от времени. Снято с пальца мертвой женщины. Обручальное кольцо украшал маленький бриллиантик. То были совершенно волшебные колечки, они так и притягивали взгляд Нормы Джин к зеркалам и любым другим отражающим поверхностям; она никак не могла налюбоваться на свою руку в этих колечках, смотрела на них как бы со стороны. Кольца! Замужняя женщина. Девушка, которую любят.
Она была мила и хороша собой, как Джанет Джейнор в фильмах «Первая красавица», «Девушка из маленького городка», «На солнечной стороне». Она была молода, как Джун Хейвер, как Грир Гарсон. Она была словно родная сестра Дине Дурбин и Ширли Темпл. Буквально за какую-то одну ночь она потеряла всякий интерес к роскошным и сексуальным звездам Голливуда типа Джоан Кроуфорд или Марлен Дитрих. Даже Джин Харлоу с платиновыми, безбожно выбеленными волосами казалась ей теперь фальшивой, ненастоящей. Хоть и красавица, но все равно фальшивка. Голливудская фальшивка. А Мей Уэст — так это вообще посмешище! Разве это настоящая женщина? Одно слово, артистка!
Нет, конечно, эти женщины делали все, что могли, чтобы продать себя подороже. Они делали себя такими, какими хотят их видеть мужчины. Ну, если не все мужчины, то большинство. Чем мало отличались от проституток. Просто стоили дороже и делали себе «карьеры».
