— Я хочу хорошенько подумать об этом человеке, — сказал Тони. — Здесь преступник изменил свою манеру по меньшей мере в двух важных пунктах. Первое — место, куда он выбросил тело, переместилось из Темпл-Филдз в Карлтон-парк. Там тоже встречаются геи, но это отклонение от нормы. — Он на мгновение остановился и глухо рассмеялся. — Что я говорю! Как будто все его поведение не есть полное отклонение от нормы. Второе. Его письмо и видеоматериал, посланные в «Сентинел Таймс». Почему он решил объявить об этом теле, в отличие от всех остальных?
— Я думала об этом, — вступила в диалог Кэрол. — И спрашивала себя, не имеет ли это отношение к тому факту, что, в противном случае, оно могло пролежать там несколько дней, даже недель?
Тони сделал отметку в блокноте, а большой палец другой руки поднял вверх в знак похвалы.
— Потом раны на руках и ногах. Я знаю, это звучит дико, но тело выглядит так, словно его распяли.
— Патанатом не бредил, когда сделал такую же запись. Но раны на руках в сочетании с вывернутыми суставами плеч… варианту с распятием трудно что-либо противопоставить, особенно если вспомнить, что все случилось в Рождество. — Кэрол встала, потерла глаза, отгоняя сон, не смогла удержаться и зевнула, едва не вывихнув челюсть. Кэрол начала ходить по маленькому кабинету, пожимая плечами, чтобы ослабить напряжение мышц. — Психованный ублюдок, — бормотала она.
— Гениталии истерзаны еще более жестоко, — продолжал Тони. — Он практически его кастрировал. И смертельная рана — порез на горле — тоже стала глубже.
— Все это о чем-нибудь говорит? — невнятно спросила Кэрол, широко зевая.
— Как и вашему патанатому, мне пока что не хочется высказывать вслух предположения, — сказал Тони.
Он перешел к последнему набору фотографий. В первый раз Кэрол увидела, как с его лица спадает профессиональная маска: в глазах Тони был ужас, губы чуть дрогнули, он со свистом вобрал в ноздри воздух. Кэрол не удивилась. Когда они перевернули Коннолли на спину, детектив шести футов ростом, игрок в регби, упал в глубокий обморок. Даже многоопытный полицейский патолог на мгновение отвернулся, удерживая рвотный позыв.
Из-за трупного окоченения конечности Дэмьена Коннолли застыли, вывернутые суставы торчали под безумными углами. Но это еще не все. Его пенис отрубили и засунули ему в рот. Все тело от груди до низа живота было испещрено маленькими звездочками ожогов, составлявшими причудливые узоры.
— Боже мой! — выдохнул Тони.
— Он набил руку, не так ли? — с горечью спросила Кэрол. — Гордится своей работой, верно?
Тони ничего не сказал, заставив себя внимательно изучать жуткие фотографии.
— Кэрол, — произнес он в конце концов, — у кого-нибудь есть предположение насчет того, чем он выжег эти знаки?
— Нет. — Она покачала головой.
— Они странные, — продолжал психолог. — Рисунок меняется. Если бы он взял случайный предмет и все время пользовался им, все выглядело бы иначе. Здесь по меньшей мере пять вариантов узора. У вас есть специалист, который мог бы проанализировать это на компьютере? Выяснить, нет ли здесь скрытого смысла? Этих чертовых ожогов здесь десятки!
Кэрол снова потерла глаза.
— Не знаю. Мы с компьютером уживаемся не лучше Чарльза и Дианы. Я выясню, когда вернусь на работу. Или попрошу брата.
— Вашего брата?
— Майкл — компьютерный гений. Он занимается программным обеспечением игр. Если хотите, чтобы проанализировали ваш образец, обработали, превратили в игру, — он именно тот, кто вам нужен.
— И он умеет держать язык за зубами?
— Если бы не умел, не занимался бы подобной работой. Миллионные прибыли или потери зависят от того, поднимется ли его компания на следующую ступеньку лестницы раньше других. Поверьте мне он знает, когда нужно повесить на рот замок.
Тони улыбнулся.
— Я никого не хотел обидеть.
— Вам это и не удалось.
Тони вздохнул.
— Видит бог, мне хотелось бы поскорее это выяснить. Хенди Энди не собирается останавливаться. Он слишком влюблен в свое дело. Посмотрите на эти снимки. Ублюдок намерен ловить людей, мучить их и убивать, пока вы его не поймаете. Это профессиональный убийца геев, Кэрол.
~~~
Дискета 3,5, метка тома: Backup. 007; файл Любовь. 005
Я смело прохожу по дорожке и нажимаю на звонок. За те мгновения, пока он идет к двери, я изображаю на лице извиняющуюся улыбку — во всяком случае, я на это надеюсь. Когда он входит в холл, я вижу расплывчатые очертания его головы и плеч. Потом дверь открывается, и мы оказываемся лицом к лицу. Он вопросительно улыбается. Как будто раньше никогда в жизни не видел меня.
— Прошу прощения за беспокойство, — говорю я. — У меня сломалась машина, и я не знаю, где здесь платный телефон. Нельзя ли воспользоваться вашим телефоном, чтобы позвонить в автосервис? Конечно, я заплачу за звонок… — И мой голос замирает.
Его улыбка становится шире и спокойнее, в уголках темных глаз появляются морщинки.
— Конечно. Входите. — Он отступает, и я вхожу в дверь. Он жестом указывает на холл. — Телефон в кабинете. Вон туда, направо.
Я медленно иду по холлу, настороженно прислушиваясь к звуку закрывшейся у меня за спиной двери. Когда замок щелкает, он добавляет:
— Надеюсь, ничего страшного?
— Я только найду номер. — И я останавливаюсь в дверях, чтобы сунуть руку в рюкзак.
Адам тоже останавливается, так что, когда я вынимаю баллончик с газом, он оказывается всего в паре футов от меня. Ничего не может быть лучше. Я распыляю газ прямо ему в лицо.
Взревев от боли, он отшатывается назад, к стене, царапая лицо руками. Я действую быстро. Одна нога между его лодыжками, рука — на его плечах, быстрый поворот — и вот он упал ничком на ковер, судорожно разевая рот. Мгновение — и я сижу на нем, хватаю за одно запястье и выворачиваю руку назад, чтобы на нее можно было надеть браслет. Теперь он сопротивляется, по лицу текут слезы, но мне удается схватить другую руку и закрепить на ней вторую половину наручников.
Он молотит ногами, но моего веса достаточно, чтобы удерживать его на полу, пока я достаю из рюкзака пластиковый мешочек на молнии. Открыв его, я вынимаю пропитанную хлороформом подушечку и прижимаю ее к его носу и рту. Тошнотворный запах достигает моих ноздрей, и я чувствую легкое головокружение и тошноту. Надеюсь, хлороформ не выдохся, пузырек стоял у меня года два, с тех пор как был украден из аптечки на советском корабле, после ночи, проведенной с одним из старших офицеров.
Почувствовав на лице холодный компресс, лишивший его доступа воздуха, Адам начал бороться еще ожесточенней, но несколько минут спустя ноги его брякнулись об пол. Я выжидаю еще немного, просто желая убедиться, что все в порядке, потом скатываюсь с него и связываю ему ноги хирургической лентой. Положив подушечку с хлороформом в надежный мешочек, крепко заклеиваю Адаму рот.
