– Нет. Мне просто нужна машина.
– Старик, ты обязан мне рассказать.
– Расскажу. Позднее.
– Хочешь, я поеду с тобой?
Конечно, я хотел, чтобы рядом находился мой самый близкий друг, но втягивать его в это дело нельзя.
– Ты мне веришь, Хулио?
– Я всегда тебе верил.
– Тогда дай мне свой чертов автомобиль и ни о чем не спрашивай.
– Что случилось, приятель?
Сторож автостоянки попытался завести разговор, но и лишь кивнул, садясь в темно-синий «мерседес» Хулио. Выехал и остановился у тротуара, пытаясь унять дрожь в руках.
Отправляться туда одному, без поддержки, безумие. И помочь мне в этом деле могла только она, но я не знал, имею ли право просить ее об этом. У меня не было опыта, мне впервые в жизни действительно понадобилась помощь.
Мимо прошла влюбленная парочка, рука об руку. В ветровом стекле они смотрелись как кадр из фильма: улыбающиеся, счастливые лица. Они исчезли, и передо мной возник кадр из другого фильма – ужасов.
Кордеро, мертвый, в луже крови, мой карандаш засунут под его тело, рядом рисунок, где на руке убитого изображена моя татуировка.
Терри ответила по мобильному после второго гудка.
– Это я.
– Где ты?
– Ты получила мои сообщения?
– Да. Но… – Я слышал, как она вздыхает. – Пришел анализ ДНК с карандаша. Они собираются тебя проверить.
Я прекрасно понимал, как это все будет происходить. ДНК совпадет, потом арест, суд, в зале сидят моя мать и бабушка.
– Ты меня слышишь?
– Да. – Я пытался выбросить кошмар из головы. – Я закончил рисунок. Портрет убийцы.
– Как?
– Не важно. Ты должна его увидеть и…
– Что?
– Приезжай.
Я представил Терри – стоит, прижав к уху телефон, обдумывает, взвешивает последствия.
– Где ты?
Я сказал.
– Жди, скоро буду.
Я сидел в машине и размышлял. В принципе могло случиться все, что угодно. Терри могла сообщить обо мне кому следует. Тогда скоро подъедут полицейские автомобили, меня выволокут отсюда, наденут наручники. Да, такое вполне вероятно. Дело в том, что я не знал, можно ли ей доверять по-настоящему. Как не знал и того, что я для нее значу и что она значит для меня.
Рядом на сиденье лежал блокнот, открытый на законченном рисунке. Я коснулся его, чтобы убедиться, что он реальный. Человек на бумаге, он тоже реальный или просто фантом? Я должен это выяснить.
Рядом затормозила «краун-виктория». Терри опустила боковое стекло.
– Родригес, ты что, угнал машину? – Она качнула своей красивой головой и улыбнулась.
Я почувствовал неожиданный прилив счастья, казалось бы, совершенно неуместный приданных обстоятельствах, и засмеялся:
– Разумеется, угнал. Поэтому садись скорее, пока не появились копы.
Терри села рядом, и я показал ей рисунок.
– Я его знаю, – произнесла она. – Видела в участке, и комнате регистрации задержанных… он вошел с папками. Это он, уверена.
– Его зовут Тим Райт. Работал в отделе общественной информации.
– Да.
– Его уволили два дня назад.
Черт возьми, Родригес, как тебе это удалось?
Наконец-то пришло долгожданное наитие. – Я приободрился: Терри его узнала, значит, это действительно Тим Райт.
Она помолчала.
– Но тебе все равно придется к ним пойти.
– Ты же сама говорила, что мне не следует этого делать, что им ничего нельзя будет объяснить – татуировку, рисунок, мой карандаш.
Терри вздохнула:
– Иного выхода нет.
– Есть. Мы найдем Райта.
– Нет. Ты явишься к федералам, а я немедленно отправлю на него ориентировку.
– И что? Обыскать его дом не получится. Нет достаточных оснований. Что ты скажешь судье? «Ваша честь, вот рисунок, который состряпал Родригес. Ему так привиделось». Нет, Терри, ни один судья в Нью-Йорке под это ордер на обыск тебе не подпишет.
Терри поразмышляла с минуту. Я видел, как сомнения на ее лице сменились тревогой и даже легким испугом.
– Но ты должен меня понять, Родригес. Если окажется, что это не Тим Райт, то все, с работой мне придется распрощаться. Навсегда.
– Да. Но ты должна поверить в меня, несмотря ни на что. – Я коснулся ее руки.
– Не трогай меня! – Терри отдернула руку. – Я не могу думать, когда ты меня трогаешь.
Я молчал. Сидел, откинувшись на спинку сиденья, смотрел на Терри. Наконец она подняла голову.
– Послушай, Родригес…
– Ты права! – прервал ее я. – Это действительно большой риск. Я не имел права просить тебя об этом.
– Черт побери, Родригес, ты ничего не понял! – воскликнула Терри и хлопнула меня по руке. – Давай, поехали!
Я смотрел прямо перед собой, сжимая руль. С Терри мы почти не говорили. Я назвал ей адрес Райта в Куинсе, а она заявила мне, что я сошел с ума и она сошла с ума. Мы замолчали. Каждые несколько минут я поглядывал на Терри, тревога и страх на ее лице не проходили. Можно лишь догадываться, что она ощущает.
Я вспомнил, что в этих местах мы с Хулио когда-то подростками бросили на пустынной стоянке угнанный автомобиль и любовались сверху Ист-Ривер и городом, похожим на райскую долину. Величественные небоскребы весело мерцали в вечернем небе, как рождественские елки. Чувствовали мы себя тогда восхитительно. Теперь настроение было иное.
– А это что такое? – Терри заметила кувшин с голубой водой и повернула его к свету. – Ты перешел на акварели?
Я хотел соврать, но не стал.
– Это мне дала… бабушка. Вернее, ее приятельница… и общем, не знаю, как объяснить.
– А ты попробуй.
Я рассказал ей о посещении Марии Герреро и о том, что именно оно позволило мне закончить рисунок. Подробности, касающиеся разбитого яйца и цветков гладиолуса, я решил опустить. Терри выслушала меня задумчиво, затем кивнула на торчащую из кармана рукоятку «смит-и-вессона».
– Ты собирался ехать один?
– Да что ты. Нет.
– Врешь.
Она усмехнулась и сразу посерьезнела. Впереди показался Куинс.
52
Он чувствует себя превосходно. Изнурительный труд наконец принес плоды. План готов. Бог подсказал, что делать, и он не промахнется.
