Лапа, которого за сравнительно короткое время ломали уже по второму разу, не стал выёживаться и строить из себя большевика гранитной стойкости. Сразу начал давать нужные показания. Кривой сначала угрюмо отмалчивался, потом стал цедить отдельные слова и реплики… потихоньку разговорили и этого деялеля…
Вскоре картинка для Стаса и его партнера более или менее прояснилась. В той части, понятно, что касалось именно вильнюсской братвы. В целом подтвердилась информация, озвученная ранее Гриней, а затем и Лапой (по ходу первого допроса, когда он болтался над ночным Вильнюсом). Какой-то человек — одиночка или организация, не выяснено пока — прозвонил сначала в казино «Лас-Вегас». Админ заведения, уяснив от незнакомца, что речь идет о серьезных делах, перезвонил на сотовый Лапинскому (а тот передал трубку находящемуся в тот момент рядом Криве). Несмотря на то, что это был анонимный звонок, некоторые детали, сообщенные звонившим с какой-то «серой» трубки челом, заставили вильнюсских авторитетов насторожиться (к этому времени обеспокоенные родственники и друзья уже вовсю разыскивали пропавшего невесть куда в минувший вторник Бугримавичюса). Далее какой-то знакомый мелкий чин из полиции сообщил братве, что детективов упаковали в Лукишкес. Потом — что «выпустили». В промежутках между двумя «посадками» попытались забить стрелку «сыщикам». Чуть позже, не дождавшись нужного результата, посадили возле адресов, в которых те проживают (данные, опять же, сообщил «свой» мент), по паре своих наблюдателей. Ну и вот к чему все это привело: они стоят у стены, сложенной из серого и бордового камня, и в любой момент ждут выстрела в лицо или в сердце…
* * *
— Ну вы и туп-пые, господа авторитеты! — процедил Слон. — Вас же элементарно развели… как лохов! Кому-то захотелось перевести на нас со Стасом стрелки!.. Столкнуть нас с вами… и вы на это легко купились! Я вам как-то даже удивляюсь… вы ж, вроде, матерые люди!..
— Ну так полиция же вас тоже… того… подозревала! — загундосил через маску Лапа. — Вас же по второму разу типа упаковали!! У вас в гараже жмура нашли… извини, Кривой, твоего двоюродного брательника там обнаружили!..
— Да потому что полиция… тоже тупые, млин! — взорвался Слон. — Повелись вы все на чьи-то уловки! А тот, кто всех так развел… он, может, и есть настоящий убийца?!
— А что с тачкой? Что с «лагуной»? — переспросил Стас. — С какой стати вы взялись ее разыскивать?
— Нас «попросили», — угрюмо процедил Крива. — Навесили на нас этот угон…
— А мы совершенно не при делах! — сказал Лапа.
— Кто? Мужики из «Апсауги» на вас наехали? — поинтересовался Стас.
— Если бы только они…
Кривой уставился на «лешего», который — откуда он только появился? — уже несколько минут стоял за спиной Мажонаса и как-будто даже прислушивался к тому, о чем они здесь беседуют.
Мало того: Вирас вдруг вытащил из нагрудного кармана своего затерханного бушлата блокнотик, и, старательно помусолив во рту огрызок карандаша, стал в нем что-то записывать.
— А чего это он делает? — спросил Крива. — Зачем он… того… записывает наши базары?
— Да вот так… протоколирует твои показания! — Слон мрачновато хохотнул. — Я, кстати, записал ваш «набег» целиком на видео! Если запись попадет в полицию…
— А вот напрасно вы так! — прогундосил Лапа. — Мы ж типа все выяснили, верно? И вас.. ну и нас — тоже… кто-то, млин, подставил! Может того… теперь общими усилиями попробуем разрулить ситуацию?
— Ну да, конечно, — хмыкнул Мажонас. — Сначала вы гоняетесь за нами, чтобы, значит, «мочкануть»…
— Не… ты чё! Такой цели мы не ставили!
— Гранатами швыряетесь!.. Вот баньку и теплицу расхреначили на фиг! — он, обернувшись, махнул в сторону «руин» (хотя, по правде говоря, он сам приложил к этому руку). — Мне теперь бабка за этот разор таких п…лей выдаст… мало не покажется!
— Ну так мы отремонтируем тут все! — с надеждой в голосе сказал Лапа. — Пришлем мастеров… не только баню, но и дом можем новый поставить!
— Конечно, ремонт весь на вас ложится… ясный перец! — ухмыльнулся Мажонас. — И за моральный ущерб — тоже придется заплатить!
— Не, господа… а чего это он пишет там… в блокноте?! — вновь забеспокоился Крива. — Вы ж секите фишку… дело-то у нас серьезное! А ну как этот мужик цынканет кому-то?! Если кое-кто узнает, о чем мы тут базарили… Убьют же, млин… да и вас не пожалеют! Особенно, если прознают про то, что мы тут говорили о треклятой «лагуне»…
— Не, в союзники мы вас пока не берем! — решительно сказал Мажонас. — Сдадим вас в полицию, потому как вы осуществили разбой! Только не в столичную сдадим, где у вас есть кое-какие связи, а прозвоним ребятам из Панявежского комиссариата… те вас так быстро не отпустят.
Вирас, испортив два или три листка, скомкал их и сунул в карман. Потом выдрал тот листик, на котором ему удалось сделать «правильную», понятную другим запись. Он подошел к Стасу, коснулся его рукава — хотя тот и без того уже некоторое время не без изумления наблюдал за ним — и вручил ему листок.
Стас прочел. Глаза у него широко распахнулись от удивления… Впрочем, он быстро справился с собой. Сказал напарнику:
— Отведи их к прочей компании… нам с тобой надо посовещаться!
Мажонас несколько удивленно кивнул, затем снял с плеча ППШ и повел Лапу и Кривого на площадку перед домом, где своего часа дожидались остальные бандиты.
Стас выковыряд сигарету из пачки, закурил. На листке, который ему только что передал божий человек по прозвищу Вирас, было нацарапано следующее:
МАШИНА ЧЕРНЫЙ ПРУД
БАНДИТЫ ДВА
LAGUNA
ГЛАВА 23
ЖИЛИ У БАБУСИ ДВА ВЕСЕЛЫХ ГУСЯ (2)
Весь вечер Шумахер и Крюк просидели за накрытым столом. Надо сказать, что Крюк по жизни был не дурак выпить. За Йозасом такого грешка как-то особо не водилось, но сегодня и он опрокинул несколько рюмок домашненькой. Чируха тоже пригубила, но немного. Когда Крюк попытался налить ей еще, хозяйка отговорилась: «я свою бочку уже выпила, голубки! а вы пейте, кушайте, соколы мои ясные… кто знает, что с каждым из нас завтра будет…»
Вспоминали в основном детдомовское прошлое. Шуми в этот вечер был словоохотлив, как никогда прежде. Чируха метала на стол все, что есть: она даже свернула бошки паре курёнков, потом ощипала их и запекла в духовке. Много говорили, конечно, о Витасе, старшем брательнике Йозаса, которого власти гноят в крытой «ни за что», и о тех, кто приложил к этому руку («они свое получат» — сказал Шуми). Хозяйка, когда слушала рассказы молодых людей, один из которых приходился ей — хотя этот факт никогда и никем не был узаконен — пасынком, временами смеялась вместе с ними, но все же чаще украдкой вытирала мокрые глаза кончиком платка. Ну, а когда речь опять заходила о Витасе Шимкусе и тех личностях, кто организовал «подставу», Чируха становилась поразительно похожей на ведьму — у нее накалялся взгляд и даже нос становился каким-то острым и крючковатым, как у хищной птицы…
