Есть еще как минимум один человек, который не только давно и плотно знаком с Задорожным, но и знает местные бухты и все окрестное побережье как свои пять пальцев. Это – Сан Саныч, еще один шкипер-ветеран, но не из военных флотских, а из гражданских, из «морфлотовских».
Алексей вспомнил, что, когда он проезжал открытый участок Южной бухты, то на «минке» – так местные называют тот причал – хорошо знакомого ему катера он не увидел. Одно из двух: или Сан Саныч катает очередную компанию, проплатившую круиз, по окрестным бухтам, или уже завершил рабочий день и пришвартовался к родному причалу в «порту приписки». А именно, к причальной стенке Казачьей бухты.
Он поднял вверх голову. Увидев женское лицо в одном из окон пятого этажа, – это была Натали – Коваль помахал ей рукой. Затем, повернушись, жестом показал на расположенный поблизости бетонный пирс, который местные называют «набережной» – мол, у меня еще есть дела, но я скоро вернусь.
Переоборудованный моторный баркас с надписью «Сокол» на крохотной рубке и регистровым номером на борту, был пришвартован первым в ряду маломерных суденышек, среди которых обыкновенный портовый буксир показался бы, пожалуй, океанским лайнером. Смеркалось; суденышко было освещено подключенным к береговому питанию и подвешенным на шесте светильником. Через иллюминатор крохотной рубки было заметно, как внутри копошится какой-то человек, одетый в темный дождевик, с наброшенным на голову капюшоном.
– Сан Саныч?! – Коваль перебрался по мосткам на суденышко. – Эй, шкипер!!
– Шо надо? – шкипер высунулся из рубки. – Хто это?
– Здравствуй, Саныч! Это я – Коваль!
– А… здорово, Леша!
Коваль пригнул голову и шагнул под навес, переходящий в козырек «штурманской рубки». Шкипер, крепенький, как боровик, мужчина среднего роста, которому было уже далеко за полтинник, вытер руки ветошкой и протянул Ковалю свою твердую, с натруженными мозолями «клешню».
Они обменялись крепким рукопожатием. Шкипер, посмотрев на него снизу вверх, поинтересовался:
– Ты поллитру принес?
– А шо, был такой уговор?
– А разве не было? – в сиплом голосе Сан Саныча прозвучали хитрованские нотки. – Или ты забыл?
– В прошлый раз мы тут у тебя с Ромчиком и Толяном Полосухиным где-то с полящика водки оставили.
– Ну-у-у… вспомнила бабка, як молодкой была!.. У тебя дело ко мне, Коваль? Или потрепаться пришел? Если дело – говори! А ежели пообщаться захотелось… тогда сгоняй в лабаз за горилкой и закусью! Я тут на моторной группе новый дроссель поставил… надо бы отметить?!
– Вообще-то, я по делу, Саныч. – Коваль, прекрасно ориентировавшийся на этой лайбе, достал из ящика сухую ветошку и постелил ее поверх привинченной к палубе лавки, с правого борта, под навесом. – Присядь, шкипер… есть разговор.
Впрочем, Коваль не сразу поднял интересующую его тему. Для начала он спросил, как у Саныча идут дела, есть ли клиентура, на ходу ли его видавшее виды суденышко… Шкипер сказал, что сейчас, в «мертвый сезон», находится немного желающих прокатиться на его «круизнике» по севастопольским бухтам: полученных гонораров едва хватает на горючку и на покрытие текущих расходов. Что же касается любителей «дайвинга», то вот уже месяца полтора как к нему – с целью нанять плавсредство для этих целей – никто из этой публики не подряжался.
– Саныч, а ты Рому Задорожного когда в последний раз видел? – поинтересовался Коваль.
– Задорожного? – шкипер откинул на плечи капюшон и насунул по самые брови видавшую виды фуражку с «крабом». – Да на прошлось неделе, наверное? Не, уже недели две прошло… точно! Кстати, я на него в обиде! Когда увидишь, так и передай!
– Так ты его, Сан Саныч, своими глазами видел? – Коваль угостил шкипера сигаретой и дал ему припалить от свой зажигалки. – Точно?
– Шо? – шкипер сделал две или три подряд глубоких затяжки, держа сигарету на особый лад, как бы в кулаке, – Ты, может, хлопче, мне не веришь?
– Верю, конечно… но где ты его мог видеть?
– Как это – хде? В Южной бухте! Помнишь, Леха, вы ныряли позапрошлым летом? Ну…там, где сбитый нашими немецкий самолет на дне лежит?
– В Южной, говоришь? – Коваль сразу же насторожился. – В каком именно месте? Там, по минимуму, останки трех самолетов времен войны на дне покоятся… «хейнкель»… «дорнье-26»…
– Он самый… «дурнье»! В западной части бухты, в кабельтове от берега, где раньше деревянные причалы старого яхт-клуба стояли… А сразу за ними – детская база отдыха!
У Коваля почему-то засосало под ложечкой. Речь наверняка о том самом бывшем пионерлагере, на территории которого менее часа назад скрылся сильно подозрительный ему синий фургон марки «фольксваген». Ну и как прикажете все это понимать?
– Так ты был там… в этой самой базе?
– Ты шо! – Саныч щелчком отправил окурок за борт. – Там новые хозяева, хрен ты к их берегу подгребешь! Я как-то надумал причалить к мосткам старого яхт-клуба, так в меня с суши из ракетницы начали пулять! Подряд несколько красных ракет шмальнули. Одна за малым в рубку не залетела!
– Даже так? – удивился Коваль.
– Когда я врал?! Ты видишь, Леха, шо на свете творится?! Скоро и причалить будет негде. С одной стороны, флотские шугают, с другой – какие-то живчики участки по берега скупают. И попробуй ты к ним сунься!
– Ну а Рому Задорожного ты при каких обстоятельствах видел, Саныч?
– Дело было так… А может, сначала – «накатим»? У меня тут есть заначка: поллилтра «домашней» и хлеб с салом для перекуса.
– Я за рулем, Саныч… но в следующий раз прийду к тебе с «гостинцами»! Ты расскажи мне, где и как выдел Задорожного! И что за обида у тебя на него?!
Саныч вытребовал у него еще одну сигарету, закурил и лишь после этого стал рассказывать. По его словам, он в тот день подрядился прокатить на своей лайбе по окрестным бухтам компашку приезжих, двух парней и девушку. Когда они пригреблись в соседнюю Южную бухту, то по ходу заметили катер, размерами раза в полтора поболее «Сокола». Судно стояло на якоре, почти посередке между «Торчком», – так местные называют эту одиночную скалу, выпирающую в мелководной части бухты – берегом в районе старого яхт-клуба и пляжем бывшей детской базы отдыха.
Один из парней, озиравший берега в бинокль, который он позаимствовал у Саныча, разглядел на открытой корме этого судна фигуры людей, двое из которых были экипированы в костюмы для подводного плавания. Он сказал, что сам занимался «дайвингом» в Красном море и на Средиземке, после чего поинтересовался, может ли шкипер подойти поближе к этому катеру.
Саныч, естественно, отказался выполнить его пожелания: они не имели права подходить к «дайверскому» судну ближе, чем на полукабельтов, потому что таковы правила безопасности. Собственно, придерживаясь такой дистанции, шкипер и стал огибать это незнакомое ему судно… как вдруг включилась на прием судовая УКВ-рация и из динамика прозвучал знакомый голос.
