Выпрут из секретной конторы? О-отлично! Это будет лучший подарок из всех, что я получал за последние десять с лишком лет своей довольно богатой на события жизни.
Но! Не далее как вчера тебя, Рейндж, пытались взять на цугундер… Не факт, конечно, что это связано с курчалоевским делом, потому что кровников в той же Чечне у меня и некоторых моих коллег в избытке (есть все основания так считать). На этот раз у того, кто приказал выставить засаду у моего дома, – адрес которого, учитывая место моей службы, пробить ох как непросто – ничего не выгорело. Но нельзя не признать, что акция – как она была задумана – предерзкая! И совершенно глупо было бы надеяться на то, что человек – или же организация, – заимевший большой зуб на Мокрушина (он же – Владимиров, Алексеев, Алешин…), после первой же неудачи, пусть даже болезненной, отступится от своего, пойдет на попятную…
Опять же, дорогой мой братишка Мокрушин: как ты, интересно, намереваешься выдернуть занозу, бередящую твою и без того не слишком-то спокойную душу? И если ты не собираешься стать конченым наркошей, сидящим на убойных препаратах, то как, хотелось бы знать, ты планируешь избавиться от своих навязчивых кошмаров, – и огненного взгляда из адской темноты по ночам, – которые не дают тебе толком выспаться вот уже которые по счету сутки?..
Нет, я не собираюсь здесь сообщать всех деталей и подробностей акции в Курчалоевском районе (даже в рапортах на имя руководства я стараюсь опускать кое-какие детали и собственные примочки… уж слишком много совсекретных архивов было обнародовано в последние годы, даже из числа самых-самых с грифом «Хранить вечно»). Мы изучаем противника, он – нас. Война в Чечне – пардон, «антитеррористическая операция» – еще далека от своего завершения. Я нередко применяю собственные приемы, но я вынужден опустить подробности, особенно по части нашей тактики, потому что не хочу подставлять ни себя, ни своих коллег, которым, уверен, еще не раз придется выполнять в конфликтных регионах некие специальные задания…
Скажу о своих ошибках, да и то – вкратце. Сейчас, когда я смог сопоставить и проанализировать некоторые факты недавнего прошлого, – ох и крепок наш брат задним умом! – я вижу как минимум две свои ошибки, которые и привели к тому, что я – надо глядеть правде в лицо – завалил ответственное задание. Во-первых, меня сбил с толку радиообмен на арабском в УКВ-эфире, который был нами перехвачен, – два человека в нашей группе, включая меня, грешного, способны сносно общаться на арабском – и который заставил меня сделать боевую стойку. «Салям алейкум! – сказал первый голос, принадлежавший, как я думал, некоему иорданцу Аббасу Малеху, состоящему, по имеющейся у меня информации, при персоне самого амира. – Амель э? Иззеяк? Махмуд?
[28]
» – «Масса эль хэйр, Аббас, – отозвался второй голос, который звучал заметно тише первого. – Уа алекум эль салям!.. Бихейр… кулу тямям…»
[29]
Ну вот: Аббас Малех – а это, судя по дальнейшим событиям, был-таки он, иорданский наемник, сказал по рации вышедшему на связь духу, которого я ошибочно принял за араба (это был телохран Махмуд, который весьма бойко сыпал фразами на арабском), что он и его люди будут ожидать транспорт непосредственно у перекрестка. Я же, чуток пораскинув мозгами, решил действовать, исходя из железной логики, что Аббас выдвигается встречать к известному мне перекрестку именно курчалоевского амира, которого я к тому времени, честно признаться, уже порядком заждался…
Вторая моя ошибка была такая: когда нам в руки попались эти двое, а именно человек, внешне очень смахивающий на Ахмеда Исмаилова, – мужчина при захвате был ранен в голову и руку, к тому же он был малость контужен, когда по джипешнику вдарили из подствольника, – и его телохран, ранение которого сначала нам даже не показалось особенно опасным, я не пристрелил их на месте, как это следовало бы сделать, отфиксировав трупы на пленку, а сделал то, что сделал: сохранил – пусть на время – жизнь двоим своим пленникам, благо до укромного схрона от места засады было не более четверти километра.
Зачем я это сделал?
Называйте как хотите: азарт… кураж… ошибка в расчетах… глупость, наконец. Скажу, что до Беслана я бы и сам не рискнул действовать столь дерзко, на грани безрассудства. Мои коллеги из различных ведомств и чеченского спецназа уже не раз докладывали наверх о ликвидации курчалоевского амира. Я подумал, если коротко: отсидимся под носом у курчалоевских, ну а потом… приволоку его, как барана, в Ханкалу, а оттуда – в Москву (после Радуева таких крупных хищников живьем брать никому еще не удавалось!). А там: «Смотрите, граждане, вот он, зверюга, почти половина банды в Беслане состояла из его боевиков!..»
– Так, так, так!! – включив в холле свет, крайне неодобрительным тоном сказала Измайлова. – Я вижу, у вас тут подобралась тепленькая мужская компания?! Вы хоть знаете, сколько сейчас времени?!
– Гм…
– Что вы мычите! – Измайлова как бы обращалась к нам двоим, но смотрела-то на меня. – Почти два пополуночи! Ганс! Марш отсюда!! Иди… на кухню!!!
Я пока не решился вылезти из своего индивидуального окопчика, а ограничился сугубо ролью наблюдателя. Так, например, я заметил, – и тут же отметил про себя, – что на Измайловой вновь, как и минувшей ночью, была надета короткая, до середины бедра, ночная рубашка из просвечивающей шелковой материи, под которой – и это уже было очень интересно, несмотря на некоторую потерю жизненного тонуса, новшество – отчетливо просвечивало целиком обнаженное женское тело…
Пока я пялился на свою боевитую напарницу, пес – он как-то резко прижал уши и даже малость сам уменьшился в размерах – прошмыгнул в открытую дверь кухни. Захлопнувшаяся вслед дверь едва не прищемила ему хвост!
Поскольку Измайлова продолжала стоять посреди холла, – руки в свои крутые бедра, то пришлось и мне помаленьку выскребаться из своего покойного окопчика.
– Влад?!
– Что, Аннушка? – спросил я странно задребезжавшим голосом.
Потом как-то так вышло, что агентесса вдруг оказалась в моих объятиях или же это я – в ее крепких ручках, которые сплелись с моими?
– Нет, не здесь, дорогой, – прошептала Анна (она взяла меня за руку, как ребенка, и повела в спальню). – Знаешь, Влад, мне будет гораздо проще присматривать за тобой, если мы будем спать в одной постели!
Глава 22
Ассалам алейкум, граждане!
Прежде всего – расслабьтесь. Оставайтесь на месте, храните спокойствие, избегайте паники. Я, Белая Фатима, не собираюсь вас взрывать. Во всяком случае, не сейчас, не этим ранним утром – на моих часах без четверти шесть утра, – и не сию минуту.
Большинство из вас еще досматривают сны в своих теплых постелях. Кто-то спит один, другие делят ложе с любимым или нелюбимым, давно опостылевшим человеком. Можете считать, что я ваш предрассветный сон. Ну что ж, давайте поговорим. О чем? О самом важном: о любви, о сексе, о взаимоотношениях между мужчиной и женщиной, так, как их трактуют хадисы и наша священная книга Коран (тут я должна уточнить, что речь идет о великом учении несравнимого Мухамеда аль-Ваххабы, – да благословит его Аллах и приветствует, – последователями которого являемся я, а также мои братья и сестры по единственно истинной вере в Аллаха милостивого, милосердного).
