— И чеченам тоже дают такие вот увольнительные?
— А как же. Они ведь пользуются всеми правами и свободами, причем знают, где, что и как можно обойти…
— У них свобода передвижения только в Рукле?
— Нет, конечно. В Вильнюс могут ехать, на взморье… куда им захочется…
— Ну ничего себе… порядочки!
— В бумаге, конечно, указывается и населенный пункт и лицо, к которому он… или они направляются. Но в основном иностранцы плюют на эти правила. Бывает, что вместо трех суток отсутствуют по месяцу, а то и по полгода. Случается также, что полиция привозит к нам какого-нибудь черта уже в наручниках: он на воле совершил криминал, его взяли, так он тут же подает повторное прошение о предоставлении ему статуса беженца и права на временное проживание в нашей стране…
— Ну и последний вопрос, который меня интересует, — рассчитавшись по счету, сказал Мажонас своему знакомому. — То, что ваши питомцы отнюдь не паиньки, я врубился уже, да, в общем-то, и раньше о чем-то подобном подозревал. Одного только молодого шакала, которого я видел из-за сетки, достаточно, чтобы многое о них понять… Но мы пока говорили о разном хамстве, гадстве и мелком криминале. То, что они свинчивают даже болты от кроватей, это, конечно, мерзость. Но меня интересует крупный, серьезный криминал… к примеру, похищение людей с целью выкупа. Связаны ли те чечены, что сидят тут у вас — как выяснилось, они практически не ограничены в свободе передвижения, — с какими-нибудь криминальными группировками? Здесь, у нас, и за пределами Литвы? В той же, к примеру, Калининградской области? Что в вашей среде говорят по этому поводу? Только честно, на прямоту! Есть какие-нибудь «тревожные звонки»? Обещаю, что разговор останется между нами.
Сотрудник ЦРБ молчал довольно долго, очевидно, испытывая в этот момент определенные затруднения.
— Есть мнение, что да, связаны, — понизив голос почти до шепота, сказал он. — Вот те же наркотики как-то к нам попадают… и ничего не можем поделать! Бывает, один чечен уедет на несколько суток, а потом вместе с ним сюда, в центр, привозят еще нескольких вайнахов разных возрастов… Нам известно, что прорываются они или через кордон с Белоруссией, или же через границу с Калининградской областью… Что же касается крупного криминала…
— Да, вот именно такие вещи меня интересуют.
— Я ведь не в полиции служу, — пожав плечами, сказал старший контролер ЦРБ. — И потом… В наших кругах ходит устойчивый слух, что чеченские бугры договорились с нашими литовскими лоббистами об одной важной вещи: о том, что их земляки будут вести себя здесь смирно… и вообще будут держаться в стороне от наших местных дел…
На обратной дороге в Вильнюс Мажонас озабоченно хмурил лоб: нелегкую все же задачку задала на этот раз «соколам» москвичка Семенова…
Ирма и командированная, встретившись на Ратушной площади, около часа гуляли по улочкам Старого Вильнюса. О деле, которое привело в этот город Семенову, они не говорили. Ирма показала москвичке здание факультета права, в котором она училась, и провела через старинные университетские дворики. Только сейчас выяснилось, что Майя до девяностого года вместе с семьей проживала в Вильнюсе. Почему ее семья решила уехать из Литвы? В ответ на этот вопрос Семенова намекнула, что ее отец в ту пору служил в «одной организации», дальнейшее пребывание сотрудников которой на территории самоопределившихся прибалтов стало делом не только излишним, но и небезопасным… Впрочем, она упомянула об этом лишь вскользь и конкретизировать или развивать эту тему не стала.
Потом они зашли в небольшое кафе, решив пообедать.
Сняли верхнюю одежду, заняли столик у окна, сделали заказ. По тротуарам улицы, за жизнью которой они наблюдали через окно, дожидаясь своего заказа, спешили куда-то прохожие; по влажной после прошедшего недавно дождя мостовой, обдавая зазевавшихся пешеходов брызгами, проезжал в обе стороны легковой транспорт. Почти напротив кафе, в котором они решили перекусить, виднелась вывеска, иллюминированная даже днем: «Казино «Лас-Вегас». Неподалеку от парадного этого заведения пара работяг в спецовках, отгородившись штакетником и предупреждающим знаком, занимались ремонтными работами, сняв крышку канализационного люка. Чем-то они на секунду зацепили привычный к внимательному и детальному наблюдению глаз москвички, эти двое коммунальщиков в оранжевых спецовках и касках… какими-то они казались ненатуральными, что ли… но от этой сценки ее отвлекла реплика Ирмы.
— Майя, — сказала Ирма, — а вот это казино, на которое ты смотришь…
— «Лас-Вегас»?
— Да. Оно ведь тоже принадлежит Ричи — правда, на паях с кем-то, — как и тот ночной клуб, откуда мои мужчины недавно вызволили несовершеннолетнюю девочку, дочь Кястаса, у которого вы недавно были на хуторе…
Принесли салат и напитки. Ирма сказала официанту по-литовски, чтобы на кухне хорошо прожарили две порции бифштекса и подали к столу минут через пятнадцать. Затем, когда они остались вдвоем, вновь перешла на русский:
— Ты не думай, Майя, что у нас здесь — Чикаго. Вот мы с тобой столько прошли, и, кажется, ни одного полицейского не заметили…
— Да, не то что у нас, в Москве, — кивнула Семенова.
— Тут можно спокойно ходить без документов. Если ты не нарушаешь общественный порядок, никто вот так просто, ни с того ни с сего, не подойдет к тебе и не потребует предъявить документы.
— Да, Вильнюс в этом смысле очень спокойный город, — сказала Семенова. — Есть много мест, где можно спокойно посидеть, уединиться, выключиться на время из этой шумной городской жизни.
— А то, что случилось… немножко постреляли, и что-то взорвалось… Ты не подумай, Майя, подобные вещи для нас крайне редки и нетипичны. Наши мужчины предпочитают работать тонко и интеллигентно, без шумных спецэффектов… Хотя, если честно, я и сама пока толком не знаю, как именно они добывают ту или иную информацию.
Они одновременно повернули головы к окну и увидели, как к парадному казино подкатил огромный джип цвета «мокрый асфальт».
— Наверное, Ричи приехал? — высказала догадку Ирма. — Это ведь, кажется, его машина… Хотя нет, не приехал, а наоборот, уезжает!
Из парадного казино в сопровождении какого-то мужчины вышел человек, которого Семенова уже видела и на фото и на сделанной по ее заказу видеопленке.
Ричардас Станкус по прозвищу Ричи, владелец ночных клубов, казино и стрип-баров, одетый в щегольский светлый плащ, в вырез которого выглядывала белоснежная сорочка с бабочкой, выйдя из зеркальных дверей заведения, остановился, очевидно, для того, чтобы отдать какие-то распоряжения управляющему. Вот он вытащил портсигар из кармана (мужчина в костюме, который вышел вслед за ним из казино, молниеносно поднес к сигарете зажигалку)… Вот Ричи объясняет что-то, размахивая рукой с зажатой в ней сигаретой…
Семенова уж было отвела от него глаза, но вдруг снова уставилась в окно, вполуха слушая то, что говорила в данную минуту Ирма: что-то в том эпизоде, в той картинке, которую она наблюдала через оконное стекло, было неправильным, неестественным, ненатуральным.
