«Это мы состоим при ней», — подумал Нестеров, но вслух решил этого не говорить.
— И что ты хочешь, Феликс?
— Хочу сказать тебе, Нестеров, чтобы ты со своим другом не занимались самодеятельностью. Мы высылаем к вам группу спецназа, они осмотрят тот подозрительный хутор! А вы не суйтесь туда… наблюдайте, но только издалека! Ты меня понял, Нестеров?
— Да мы и не собирались лезть на этот хутор, — сказал Стас. — Ладно, Феликс, будем ждать обещанный тобою спецназ.
Отключив мобильник, он положил его в карман бушлата, который позаимствовал у Кястаса, вместе с автоматом «АКМ» и запасной обоймой.
Семенова тоже закончила разговор и подошла к нему. Они обменялись парой-тройкой реплик, потом Стас достал из кармана бушлата «беретту» и запасную обойму к ней. Он думал, что командированная и на этот раз откажется брать в руки оружие, но та неожиданно взяла.
Увидев, как москвичка, приподняв кожан, ловко определила себе пистолет за пояс, Слон одобрительно пощелкал языком: теперь-то понятно, почему Семенова предпочитает носить брючки в комплекте с подтяжками…
Примерно через полчаса они были на месте — на опушке рощицы, откуда днем мажюк наблюдал за соседями.
До старого каменного дома, одно из окон которого, с той стороны, что была обращена к лесу, чуть светилось по контуру — по-видимому, свет просачивался через закрытые ставни — от того места, где они расположились в зарослях еще не потерявшего лиственного одеяния кустарника и подлеска, было по прямой лишь немногим более сотни метров.
Опасались, что их может учуять собака, но сторожевой пес так и не подал голоса…
С их стороны усадьба ограды не имела, поскольку у прежних хозяев здесь были огороды и небольшая пашня… ну а новый, кажется, производством сельхозпродукции вообще не интересуется.
Понаблюдав немного за хутором в прибор ночного видения, Стас передал оптику Семеновой, которая тоже захотела посмотреть в четырехкратный прицел на объект, возле которого покамест не было видно ни одной живой души.
— Кястас, мы остаемся здесь, а ты иди на дорогу встречать транспорт со спецназом, — шепотом распорядился Нестеров. — Спецгруппа должна подъехать сюда через час с небольшим. Объяснишь их старшему, где мы находимся, и покажешь, как сподручнее всего взять этот хутор в кольцо.
Спустя минут пять после того, как фермер отправился на дорогу, оставив их на этом временном наблюдательном пункте, Семенова вдруг заметно напряглась, даже как-то подалась вся вперед, а потом свистящим шепотом произнесла:
— Кажется, на объекте происходят какие-то события…
Глава 43
И СНОВА БОЙ! ПОКОЙ НАМ ТОЛЬКО СНИТСЯ
Харамиев поужинал вместе с кунаками и молодым литовцем Антанасом, на чье имя сравнительно недавно был выкуплен этот чрезвычайно удобно расположенный хутор с частично занятым лесом участком площадью под сорок гектаров. Уважив таким образом честную компанию, Руслан отправился в отдельную комнатушку, выделенную ему: он нуждался в небольшом отдыхе, последние дни были довольно напряженными.
Литовца этого, двадцативосьмилетнего парня из Панявежиса, его ребята надыбали в Кёниге, где тот скрывался от каких-то кредиторов. Ссудили его немного деньгами и попросили оказать ответную услугу. Сделку по покупке хутора помог оформить нотариус, оказывающий в последнее время услуги Алику Йонайтису. Антанасу этому, у которого в голове всего одна извилина, конечно, долго не жить. Он будет жить ровно столько, сколько требуется для дела, которое задумали Харамиев и еще двое серьезных чеченцев, которые сейчас находятся в Москве. То есть жить он будет двое, максимум, трое суток, ровно до того момента, когда закончатся переговоры с Гуревичами и будет получен выкуп: как деньгами, так и партией спецпрепаратов. Столько же проживет и этот чудаковатый дед, которому поручено ухаживать за заложницей.
Руслан снял ботинки и, как был в одежде, лег поверх одеяла на широкую деревенскую кровать, оставшуюся здесь еще от прежних владельцев хутора. На низком столе, у изголовья, был разложен уже подготовленный к работе спутниковый телефонный терминал, там же лежали сразу три сотовых телефона, по каждому из которых ему могли позвонить сюда в любую секунду.
И еще «стечкин», излюбленное оружие настоящих мужчин.
Руслан лег на спину, закинув руки за голову. Но сон к нему не приходил. Мысли все равно крутились вокруг затеянного им дела, все подробности которого он обязан держать в голове.
Вновь подумалось о том, что Гуревичам даны сверхнапряженные сроки. Успеют ли собрать все необходимое для обмена? Деньги-то они найдут, без проблем. Не получилось бы задержки с передачей спецпрепаратов…
Но тут же пришла успокоительная мысль: евреи очень изворотливый и изобретательный народ — выкрутятся.
Что делать потом с Поплавской, он окончательно еще не решил. Завтра утром один из вайнахов отрежет ей палец на руке. Момент экзекуции будет заснят на видео, а через несколько часов Гуревичи будут уже смотреть этот ролик у себя в офисе: пусть знают, что с ними никто не собирается шутить шутки.
Ну а дальше будет видно.
В общем-то, Поплавская сама напросилась на неприятности. Когда Руслану доложили, что Исрапилов просит оказать услугу одной достойной девушке и потребовал, чтобы для нее все было сделано по высшему разряду, он решил навести о ней справки. Когда он узнал, к какой именно семье принадлежит эта самая Поплавская, то сразу сообразил, что удача сама идет к нему в руки и что такой редкий шанс нельзя упускать ни в коем разе.
Остальное, как говорится, было делом техники, благо она за последнее десятилетие им самим и его соплеменниками отработана до совершенства: ради того, чтобы ничто не помешало сделке с выкупом, пришлось не только спешно обрубить некоторые кончики в Кёниге, но и приказать убрать Исрапилова, тем более что деятельностью последнего многие были недовольны.
Руслан уже засыпал, но данное ему от природы звериное чутье заставило его вдруг насторожиться: что-то ему не понравилось в окружающих его звуках… и в следующую секунду он потянулся за «стечкиным»…
Старик Йонас стащил молодого чеченца, обливающегося кровью, с обессилевшей заложницы… сбросил тело на пол, затем, коротко хекнув, как будто колол дрова, воткнул в него вилы-тройчатку еще раз — для верности.
Упершись сапогом в тело агонизирующего чечена, старик — не без усилий — выдернул вилы из спины своей жертвы. Присел на корточки, покряхтывая, что-то ворча себе под нос, затем, нащупав на поясе у того связку ключей, дернул изо всех сил, вырвав ее из ушка вместе с карабинчиком.
— Док ман ранк
[50]
, — просипел он. — Ключ!..
У Юлии лицо и грудь были залиты чем-то горячим и липким. Дед, видя, что заложница все еще не пришла в себя, помог ей приподняться, а затем сильно встряхнул за плечи.
