— Он и был одним из них, хотя сами они предпочитают называть себя солдатами Ирландской республиканской армии. Его отец погиб, став жертвой несчастного случая во время перестрелки, затеянной британскими солдатами в Белфасте. Тогда Диллон был еще молод, и он тоже стал бороться за правое дело.
— А теперь?
— У меня складывается впечатление, что поддержка Диллоном правого дела, за которое борется ИРА, несколько ослабла. Но давайте будем вежливы и ограничимся тем, что скажем, что он стал своего рода наемником.
— Мне кажется, что так хороший человек впустую растрачивает свои силы.
— Это его жизнь.
— Наверное. — Карни встал. — Погода проясняется. Нам пора трогаться.
Он поднялся по трапу на ходовой мостик. Диллон не промолвил ни слова, просто сидел во вращающемся кресле и курил. Заведя мотор, Карни направил «Морского охотника» к острову Сент-Джон.
Примерно десять минут спустя Карни понял, что преследующая их моторная яхта является не чем иным, как «Марией Бланко».
— Черт бы меня побрал! — вырвалось у него. — Наш старый добрый друг Сантьяго. Они, наверное, идут по направлению к Сэмсон-кей.
Поднявшись по трапу, Фергюсон вышел на ходовой мостик, присоединившись к остальным. Карни подвел «Морского охотника» так близко, что им был виден Сантьяго, который стоял на палубе вместе с Альгаро.
Перегнувшись через поручень, Карни крикнул:
— Желаю приятно провести день!
Фергюсон снял с головы панаму.
Сантьяго в ответ поднял бокал, который держал в руке, и сказал, обращаясь к Альгаро:
— Что я тебе говорил, болван! Эти акулы, возможно, только испортили все дело.
В этот момент Серра, вышедший из радиорубки, подошел к ним и протянул радиотелефон.
— Вам звонят из Лондона, сеньор. Сэр Фрэнсис.
— Фрэнсис, — произнес Сантьяго. — Как дела?
— Я хотел спросить, есть какие-нибудь новости?
— Нет, но для волнения нет оснований, все под контролем.
— Я только что подумал вот о чем. Ума не приложу, почему эта мысль не пришла мне в голову раньше. Во время войны старым отелем в Сэмсон-кей управляла чернокожая супружеская чета из Тортолы — Мэй и Джозеф Джексоны. Она умерла много лет назад, однако он все еще жив. По-моему, ему года семьдесят два. Когда я его в последний раз видел, он работал водителем такси в Кей.
— Понятно.
— Я хочу сказать, что он жил там, когда приехала моя мать, а потом и Борман. Ты понимаешь, к чему я клоню. Извини, мне бы следовало подумать об этом раньше.
— Да, следовало, Фрэнсис, но ничего страшного. Я займусь этим. — Положив трубку, Сантьяго повернулся к Альгаро.
— Подвернулось еще одно дельце для тебя, но тут нет никакой спешки. Я пойду вздремнуть. Разбуди меня, когда мы будем на месте.
Когда пришел Фергюсон, Диллон был на веранде. Полулежа в шезлонге, он загорал, подставив тело солнцу.
— Вот о чем я подумал, — сказал бригадный генерал. — Надо посетить Сэмсон-кей — этот укромный уголок миллионеров. Вот будет весело, если мы там отобедаем. Полезем прямо к зверю в клетку.
— Идея мне нравится. Если хотите, можно туда отправиться на самолете. Там есть взлетно-посадочная полоса. По пути сюда я пролетал над нею, а моя «сессна» может садиться на землю так же легко, как и на воду.
— Может, удастся уговорить Карни составить нам компанию? Свяжитесь по радиотелефону со службой приема, узнайте номер телефона и спросите, как зовут генерального управляющего.
Диллон так и сделал и наскоро записал ответ на листке бумаги.
— Ну вот, его зовут Карлос Прието.
Спустя две минуты Фергюсон уже разговаривал с ним.
— Мистер Прието? С вами говорит бригадный генерал Чарльз Фергюсон, я остановился в Кэнил-бей. У одного из моих друзей есть гидросамолет, вот мы и подумали, что было бы здорово прилететь к вам сегодня вечерком поужинать. Этот самолет может садиться как на землю, так и на воду. Мы можем сесть на вашей взлетно-посадочной полосе. Нас будет, судя по всему, трое.
— Сожалею, бригадный генерал, но мы кормим обедом только постояльцев.
— Как жаль! Мне бы не хотелось расстраивать сеньора Сантьяго.
Наступила секундная пауза.
— Мистер Сантьяго знает о вашем приезде?
— Свяжитесь с ним, если хотите.
— Минутку, бригадный генерал. — Прието позвонил на «Марию Бланко», поскольку, бывая в Сэмсон-кей, Сантьяго неизменно предпочитал оставаться на ее борту.
— Прошу прощения за беспокойство, сеньор, но фамилия Фергюсон вам о чем-нибудь говорит?
— Бригадный генерал Чарльз Фергюсон?
— Он позвонил из Кэнил-бей. Хочет прилететь сюда на гидросамолете, чтобы пообедать. Их трое.
Сантьяго громко рассмеялся.
— Отлично, Прието, великолепно, я ни за что не упущу такой случай.
— Мы с нетерпением ждем вашего приезда, бригадный генерал, — сказал Прието в трубку. — В какое время вы хотели бы приехать?
— В половине седьмого или в семь.
— Отлично.
Фергюсон отдал радиотелефон Диллону.
— Разыщите Карни и скажите, чтобы ждал нас в баре «У Дженни» в шесть. Пусть оденется пофасонистее. Выпьем по коктейлю и полетим в Сэмсон-кей. Вечерок обещает быть приятным. — Он вышел.
Глава 12
В семь часов вечера Дженни Грант добралась до парижского аэропорта имени Шарля де Голля. Она вернула взятую напрокат машину и, обратившись в службу предварительного заказа билетов «Бритиш эйруэйз», взяла билет на следующий рейс до Лондона. Было уже слишком поздно, чтобы в тот же день успеть на самолет, вылетающий в Антигуа, но свободные места оказались на самолете, вылетающем на следующий день в девять часов утра из аэропорта Гатвик и прибывающем на Антигуа в самом начале третьего. Ей даже удалось забронировать билет на рейс до Сент-Томаса на один из самолетов компании «Лайэт», осуществляющей воздушные перевозки между разными островами. Если ей повезет, то к вечеру она будет уже на Сент-Джоне.
Она подождала, пока оформят билеты, потом прошла регистрацию на лондонский рейс, сдав багаж. Зайдя в бар, попросила бокал вина. Лучше всего заночевать в Гатвике, в одной из гостиниц рядом с аэропортом. Впервые после известия о смерти Генри она чувствовала себя хорошо, хотя и волновалась. Ей не терпелось поскорее вернуться на Сент-Джон, чтобы проверить свою догадку. Подойдя к киоску, она купила телефонный жетон, нашла телефонную будку и позвонила в бар «У Дженни» в Крус-бей. Трубку снял Билли Джонс.
— Билли? Ты меня не узнаешь? Это я, Дженни.
— Боже мой, мисс Дженни, откуда вы звоните?
