– Дочь Флойда считает, что убийство собаки связано с обвинением против её отца?
– Она об этом не говорила, а я не спрашивал. Чувствительная натура.
– Когда произошло убийство?
– Около двух часов ночи. Мать не спала и услышала выстрел. Она позвала дочь.
– А кто-нибудь слышал, как пёс лаял на непрошеного гостя?
– Думаю, нет.
Игра закончилась со счётом 13:8, и Роджер поднялся, одобрительно выкрикивая:
– Хорошая попытка, ребятки! В будущем году мы этим гадам «тюбикам» сделаем анестезию!
Когда Квиллер вернулся к себе после игры, Юм-Юм спала в своём любимом глубоком кресле, свернувшись улиткой. Коко смотрел в окно прихожей.
– Если ты поджидаешь Зака, то брось это! – сказал ему Квиллер. – Он уже больше сюда не придёт!.. Давай лучше почитаем. Книга! Книга!
После ещё одного пристального взгляда в глубь сада Коко оторвался от окна и с учёным видом обнюхал книжные полки. Наконец он учуял «Панамский канал: курс инженерии».
– Спасибо, что напомнил, – сказал Квиллер, начисто забывший о существовании этой книги и не открывавший её с тех пор, как принёс домой.
В ней было много статистических данных и чёрно-белых фотографий времен Первой мировой войны, и, хотя Квиллеру книга показалась достаточно захватывающей, Коко, не скрывая, зевал.
– Продолжение следует, – объявил Квиллер, ставя книгу на полку «История».
СЕМЬ
После матча и сеанса чтения о Панамском канале Квиллер позвонил Полли домой.
– Ты сегодня читала первую страницу газеты? – спросил он. – Видела заметку о собаке Тривильена?
– Разве это не варварский, бессмысленный поступок? – живо отозвалась она. – На что они надеялись? Это не вернёт беглеца и не компенсирует их финансовых потерь!
– Пёс даже не принадлежал Флойду, – сообщил ей Квиллер. – Это пёс его сына, твоего строителя.
– Час от часу не легче!
– Он каждый день ходил с ним на работу – красивое, дружелюбное и хорошо воспитанное животное.
– Кого-нибудь подозревают?
– Пока нет. Полиция ведёт расследование.
– О, дорогой! – вздохнула Полли. – Зло порождает зло.
Квиллер оставил свой нейтральный тон и интимно, с участием спросил:
– А как дела у тебя и Бутси?
– Всё в порядке. А что ты сегодня делал?
– Сегодня вечером я смотрел, как «Тюбики» побивали «Типиков» в ежегодном, матче. Я знал, что ты была слишком занята, чтобы пойти, но все интересовались, где ты. – Это было преувеличением, так как только двое задали этот вопрос хотя остальные, вероятно, недоумевали, почему самый богатый холостяк северо-востока центральной части Соединенных Штатов пришёл на матч один. Надежда проснулась в груди у сотни одиноких женщин Мускаунти и у тех, что вот-вот станут одинокими.
– Прости, дорогой, – сказала Полли. – Я знаю, что последнее время была не очень-то компанейской. Голова у меня была слишком забита другим.
– Ничего, не беспокойся, – сказал он, а затем лукаво добавил: – Завтра приезжает Селия Робинсон, и я просто обязан провести с ней какое-то время. Она ведь здесь никого не знает.
Последовало красноречивое молчание, пока наконец Полли холодно не сказала:
– С твоей стороны это очень гостеприимно.
– Рано или поздно вы с ней познакомитесь, хотя не думаю, чтобы это был твой тип. Она отделяет частицу от неопределенной формы.
– Я с нетерпением жду нашей встречи, – ледяным тоном произнесла Полли.
– Ну ладно, не буду тебя отрывать от твоих чертежей.
– Спасибо за звонок… дорогой.
– Созвонимся. Не дай дому себя задавить, Полли.
Он повесил трубку и почувствовал угрызения совести. Упомянув о Селии, он намеренно уколол Полли, а теперь признавал, что это было не что иное, как проявление злобы и желание дать выход своему дурному настроению. Те же чувства, которые двигали стрелявшим в собаку Флойда.
«Завтра, – сказал он себе – я позвоню и извинюсь. А может, – засомневался он снова, – и не позвоню».
Следующий день выдался солнечным и жарким, дул легкий ветерок. Пронзительный хор поющих молотков в конце тропинки указывал на то, что плотники трудятся в поте лица. После утреннего кофе с булочкой Квиллер отправился на строительную площадку. Теперь там работали трое мужчин, все в кожаных повязках на головах и без рубашек. Их потные спины блестели на солнце.
– Как насчёт прохладительных напитков, ребята? – обратился к ним Квиллер. – Я живу в конце этой тропинки и с радостью принёс бы вам чего-нибудь холодненького.
– Пиво есть? – спросил помощник с хвостиком.
– Никакого пива! – отрезал Эдди. – Никакого питья в рабочее время, если вы работаете на меня… Дурли! – Уже один тон, которым он назвал имя, походил на выговор.
Квиллер пошёл обратно домой, загрузил в сумку-холодильник напитки и лимонад и на машине доставил всё это на площадку. Вся троица сняла с себя рабочие передники, повалилась на землю под деревом – деревом Зака – и с благодарностью откупорила банки.
Сделав пару глотков, Эдди поставил своё питье на землю и стал карманным ножиком затачивать карандаш.
– Смотрю, вы часто затачиваете карандаш, – сказал Квиллер.
– Надо, чтобы карандаш был острым, когда измеряешь доски, – отозвался плотник, – или всё выйдет сикось-накось.
– Разве? Вот не знал… А где ваш пёс? Для него сегодня слишком жарко?
Двое помощников вопросительно взглянули на своего босса, а Эдди нахмурился и мрачно сказал:
– Он уже больше не придёт со мной. Какая-то грязная сволочь застрелила его прошлой ночью.
– Да что вы! – с наигранным удивлением воскликнул Квиллер. – Какая жалость! Что, его по ошибке приняли за дикого зверя?
– Нет, это не ошибка, – яростно произнёс Эдди. – И я готов убить падлу, которая это сделала!
Квиллер совершенно искренне выразил ему соболезнования, а затем сказал, что оставит сумку здесь и заберёт её позже.
Эдди проводил его до машины.
– Вы живёте вон в том амбаре? – спросил он. – Его построил один из моих предков, уже давно. А это был его фруктовый сад. Я вижу, вы неплохо оборудовали ваш амбар. Однажды я его обошёл, когда дома не было никого, кроме кота, пялившегося на меня в окно. Сначала я подумал, что это ласка.
– Хотите осмотреть его изнутри? – От Квиллера редко можно было услышать такое приглашение. Обычно он не поощрял зевак.
