– Если будет ухудшение, мне позвонят из больницы. Завтра утром, после прихода сиделки Флорри, Тиш отправится в город, и мы вместе сходим в больницу.
– Это хорошо. Ей понадобится моральная поддержка. Держите меня в курсе, а сейчас вам следует немного отдохнуть. Завтра у вас может оказаться беспокойный день. – Квиллер говорил мягко и деликатно, затем осторожно повесил трубку и повернулся…
– Мерзкие кошки! Посмотрите, что вы натворили! – взвыл он.
Коко одарил его дерзким взглядом, а Юм-Юм виновато скрылась в кухне. Брань относилась к обоим животным, но ведь это Коко уже несколько дней подталкивал носом карандашную коробку. Теперь она лежала на плиточном полу, расколовшись надвое. Старое дерево не удержало крошечных петель, и от коробки отлетела крышка. Ящичек с секретным запором оказался прочным, и скрепки не пострадали, но ручки, карандаши, нож для разрезания писем и прочие безделушки разлетелись по всему полу в разные стороны. Собрав их, Квиллер заметил, как Коко удаляется прочь, с нахальным видом унося в пасти толстый чёрный фломастер.
– Плохой кот! – вновь заревел Квиллер. – Плохой кот! – Возможно, это дало выход его гневу, но никоим образом не нарушило невозмутимости кота.
Квиллер поставил будильник на без четверти семь – беспрецедентный случай для такого любителя поспать, как он. Он хотел осторожно сообщить Полли печальную новость раньше, чем она услышит об этом по радио.
В семь часов утра местный диктор объявил: „Вчера поздно вечером в предместьях Пикакса перевернулся бульдозер, что повлекло за собой серьёзное ранение Эдуарда П. Тривильена, двадцати четырёх лет, из Индейской деревни. Когда он делал насыпь на строительной площадке, расположенной в укромном месте, на него напала большая птица, по предварительным сведениям сова. Он потерял контроль над трактором, который сорвался в траншею, подмяв под себя молодого человека. После того как бригада спасателей-добровольцев извлекла его из траншеи, он был доставлен „скорой помощью“ в пикаксскую больницу. Сейчас он находится в критическом состоянии“.
Квиллер позвонил Полли вскоре после обычного часа её пробуждения, в половине восьмого. Она ответила сонным голосом:
– Так рано, Квилл! Что-нибудь случилось?
– У меня ранняя встреча, поэтому я хотел перед уходом узнать, как Бутси.
– Вчера вечером я звонила в больницу, – сказала Полли. – Бутси спокойно отдыхал после первого дня лечения. Как мило, что ты звонишь.
– Ещё кое-что, – Мне очень жаль это сообщать, но Эдди Тривильен – в больнице.
– Откуда ты знаешь? – в тревоге спросила она.
– Передавали по радио сегодня утром. Прошлой ночью он попал в аварию.
– Надо же! Надеюсь, он не сел за руль в пьяном виде.
– Говорят, что перевернулся бульдозер. Похоже, он какое-то время не сможет руководить бригадой.
Последовала пауза, и Квиллер догадался, какие вопросы теснились у Полли в голове: „Насколько опасно его состояние? Долго ли он будет нетрудоспособен? Могут ли его помощники продолжать строительство без него? Не будет ли строительство отложено?“
– Только не это! – вскричала она. – Он что, работал на моей территории?
– Боюсь, что да. Он работал ночью на бульдозере, взятом напрокат.
– Стало быть, я виновата в том, что случилось, Квилл. Я постоянно изводила его с этой насыпью, – тоскливо сказала Полли. – Стоит ли продолжать строительство? Всё свалилось одновременно. Сначала Бутси, а теперь ещё это!
– Полли, я могу заверить тебя только в одном. Нет никаких причин для беспокойства за дом. Если возникнет какая-нибудь проблема, мы её решим. Просто предоставь всё мне.
Квиллер повесил трубку, понимая, что потерпел поражение, – его советом пренебрегут: Полли будет беспокоиться ещё больше, чем всегда. Было около восьми, и он решительным шагом направился вниз по тропинке в надежде застать рабочих на месте. Площадка пустовала. Бульдозер лежал на боку в траншее: прицеп-платформа, на котором его доставили, стоял на обочине шоссе; грузовики, покрытые грязью, были в беспорядке разбросаны по мостовой. Вскоре на территорию въехал пикап, и из него выпрыгнул один из рабочих Эдди.
Квиллер пошёл ему навстречу:
– Вы знаете, что ваш начальник в больнице?
– Да, он тяжело ранен.
– Вы сможете продолжать строительство?
Человек пожал плечами:
– Нет, босс. Ведь нам не платят. Я приехал забрать инструменты.
– Вы знаете, где Эдди взял напрокат эту технику?
– „Трак-и-Трэк“ в Кеннебеке.
В эту минуту какая-то машина последней модели остановилась на обочине. Это был Скотт Гиппел, ехавший на работу.
– Вы слышали выпуск новостей. Скотт? – спросил Квиллер.
– Конечно! Этот парень получит своё, точно вам говорю. Это проклятие Тривильена, круг замкнулся. То же место. Та же семья. Смотрите! Вот фундамент их сгоревшего дома.
– Ладно, не беспокойтесь так за Эдди. Он молод, силён…
– И пьёт, как губка, – ответил торговец машинами. – Вероятно, в его жилах течет алкоголь, а не кровь.
Квиллер пропустил это замечание мимо ушей. Было время, когда он сам более или менее подходил под подобное описание.
– Может какой-нибудь ваш грузовик взять на буксир эту штуковину, вытащить её из траншеи и доставить в Кеннебек?
– Кто платит?
– Я, но я хочу, чтобы это было сделано быстро… немедленно… сейчас же!
Ничего не ответив, Гиппел набрал номер по телефону в машине и отдал приказ.
Квиллер подождал, пока плотник заберёт инструменты – только свои и никаких из принадлежащих Эдди. Подождал, пока увезут бульдозер. Только тогда он отправился домой и накормил котов. Они вели себя непривычно тихо: знали, что он занят серьёзными делами.
Квиллер же позавтракал пончиком двухдневной давности и кофе, размышляя о странном поведении Коко в последние недели: бесконечные бдения у окна… сидение на камине вместе с манками… шумная и абсолютно абсурдная реакция на имя Гермия… беспрерывное копание у Квиллера под локтем.
Пока человек предавался раздумьям, кот исследовал книжную полку, отведённую под художественную литературу девятнадцатого века.
– Вам бы надо угомониться, молодой человек, – проворчал Квиллер, – а не то я отправлю вас жить к Аманде Гудвинтер.
– Ик-ик-ик! – раздражённо отозвался Коко, сбрасывая с полки книгу. Это была красивая книжка в кожаном переплёте, с золотым тиснением, индийской рисовой бумагой и позолочёнными краями. Покорно, смирившись с мыслью, что сиамца переспорить невозможно. Квиллер поднял книгу и прочёл название: „Идиот“ Достоевского.
– Благодарю покорно, – сварливо сказал он.
