Фокси Фред выкрикнул:
– Кто хочет поужинать со знаменитым журналистом?
Ведущего проинструктировали не упоминать о деньгах и усах знаменитости.
– Начнем с пятисот долларов. Кто готов расстаться с пятью сотенными купюрами?.. Кто предлагает пятьсот?.. Что? Четыреста? Это не деньги! Купите себе мороженое!.. Как насчёт четырёхсот пятидесяти?
– Ставка сделана! – выкрикнул помощник Фреда, указывая на выставленную карточку с номером участника.
– Итак, у нас уже имеется четыреста пятьдесят долларов! Увеличим их до пятисот пятидесяти. Кто выложит пятьсот пятьдесят?
– Ставка сделана!
– Это то, что нам нужно! Дело сдвинулось с мёртвой точки! Кто ставит шестьсот пятьдесят? Не вешайте нос! Эй-эй-эй! Веселей! Это ваш выигрыш! Есть шестьсот пятьдесят! Ну, тогда уж все семьсот надо выкладывать! Семьсот долларов за обед в тысячу! Как насчёт семисот?
– Ставка сделана!
– Дотянем до восьмисот! Такое случается только раз в жизни, ребята! В заднем ряду предлагают восемьсот. А девятьсот? Эй-эй-эй! Веселей! Вон там, слева, предлагают девятьсот! Дело приближается к тысяче! Тысчонка не за горами! Пустим в ход тяжёлую артиллерию! О таком свидании вы не забудете никогда!.. Есть тысяча! Мы перевалили этот рубеж, теперь не будем останавливаться! Кто ставит тысячу двести?.. Женщина в заднем ряду ставит тысячу двести! Ну тогда уж тысячу пятьсот!.. Хорошая цифра, лучше, чем тысяча четыреста! Как насчёт тысячи пятисот? Где табличка той женщины, что сидела в последних рядах?
Квиллер и Фрэн обменялись любопытными взглядами. Неужели Даниэль ослушалась и превысила установленную сумму? Квиллер удручённо провёл рукой по горящему лицу.
– Итак, ждём, появится ли у нас тысяча пятьсот? Не отступайте! Вы почти заполучили его! Ставьте тысячу пятьсот!
– Ставка сделана!
– Есть тысяча пятьсот! А может, тысяча шестьсот? Тысяча шестьсот?! Тысяча шестьсот?.. Тысяча пятьсот – раз, тысяча пятьсот – два!..
Раздался утверждающий сделку удар молоточка.
– Продано женщине с последнего ряда, чей номер сто тридцать четыре! Не падайте в обморок, мадам! Сейчас красные пиджаки проводят вас на сцену.
– О боже! Кто же она? – только и прошептал Квиллер. Перед его мысленным взором пронеслась целая портретная галерея женских образов; те, которые обхаживали его последние пять лет… те, которые могли позволить себе заплатить полторы тысячи долларов за обед с ним… женщины, которые ему нравились… женщины, которые ему не нравились. Ах, если бы в зале была Полли! Они с ней могли бы всех обхитрить: она делает ставку, он платит.
Коллеги по Зелёной комнате аплодировали ему, зрители в зале неистовствовали! Дерек и Буши подняли его с кресла и вытолкали за дверь. Фокси Фред вопил:
– Теперь настал ваш черед, мистер К.! Не надо скромничать, мы ждём вас на сцене!
Лучшего момента для выхода актера Квиллера на сцену трудно было придумать – напряжение в зале достигло своей кульминации.
Аукционист голосил:
– Вот она, счастливица! Поднимайся на сцену, сестренка! Что, дрожат колени?
Квиллер привёл в порядок усы, сделал глубокий вдох и расправил плечи. Выйдя на сцену, он учтиво кивнул в сторону ярко горящих ламп и сотен внимательных зрителей, которые бурными овациями встретили столь знакомые им усы. Взглянув на противоположный конец сцены, он увидел, как мужчины в красных пиджаках помогают подняться маленькой седой женщине.
– Сара! – раздался изумленный возглас Квиллера.
ТРИНАДЦАТЬ
В газете все звали её Сара. Теперь стала известна её фамилия – Пленсдорф. Распахнув объятия, Квиллер направился навстречу маленькой взволнованной женщине. На её лице блестели слезы, вызванные то ли пережитым волнением, то ли внезапной победой. Журналист не переставал мысленно задавать себе вопрос: каким образом – да и с какой стати – Сара решилась потратить такую сумму на ужин с посторонним человеком? Это, должно быть, розыгрыш, решил он, подстроенный тремя насмешниками: Райкером, Хикси и Джуниором. Они на такое горазды – шутка не из дешевых, но налогом не облагается… Что ж, ладно! Он в долгу не останется и устроит настоящий спектакль! Квиллер заключил в свои руки трясущиеся ладошки миссис Пленсдорф, галантно поклонился ей и пробормотал, что он польщен её выбором. Затем, сорвав очередную бурю аплодисментов, крепко обнял её.
Ассистент в красном пиджаке препроводил парочку к столику за кулисами, где Пендер Уилмот предложил им назначить дату предстоящего ужина.
– Может быть, нам встретиться в понедельник вечером? Или это слишком скоро? – застенчиво предложила миссис Пленсдорф. – Я так взволнована, что боюсь, мне не дотерпеть до вторника.
– В понедельник? Прекрасно! – согласился Квиллер. – Я закажу лучший столик в «Мельнице» и заеду за вами в семь часов.
Она живёт, как он теперь выяснил, в прекрасном месте, в Индейской Деревне, где не обременённым семьями людям предлагались отличные квартирки.
Вернувшись в Зелёную комнату, Квиллер пришёл к выводу, что ситуация разворачивается просто превосходно. В редакции Сара всегда появлялась одетой с иголочки и разговоры вела всегда весьма интеллигентные. Кроме того, она регулярно и неглупо отзывалась о его статьях и никогда не упоминала об усах. После макияжа и стрижки с укладкой, что, как известно, входило в комплект ужина с Квиллером, с ней можно будет провести чудесный вечерок в ресторане. Да и деньги пойдут на доброе дело. Кстати, он был очень даже доволен, что Саре Пленсдорф удалось побить в этой аукционной схватке Даниэль Кармайкл.
Вернувшись в амбар, Квиллер немедленно связался с Полли, чтобы сообщить ей последние новости.
– Сара Пленсдорф! Вот это сюрприз! – воскликнула Полли. – Что ж, Квилл, я довольна, что ты достался именно ей. Очень милая женщина.
– Я знаю её только по работе в газете, она прекрасно справляется со своими обязанностями, и у неё очень милые манеры. Но вот что меня озадачивает: в состоянии ли она заплатить полторы тысячи долларов за ужин?
– Конечно в состоянии. Она вносит очень щедрые пожертвования на библиотеку, В старые добрые времена Пленсдорфам удалось разбогатеть на продаже леса, и я подозреваю, что Сара унаследовала нешуточное состояние.
– Ага, вот в чём дело! – протянул Квиллер. -А что тебе известно о её пристрастиях?
– Разве только то, что она коллекционирует пуговицы.
– Пуговицы? – переспросил Квиллер. – Я не ослышался?
– Не ослышался. Разве ты не видел в прошлом году выставку её пуговиц у нас в библиотеке? Об этом и в газете писали.
– Не видел я никакой выставки и статью не читал! – вспылил Квиллер.
– Когда вы ужинаете?
– В понедельник вечером.
