– Нет. Когда я их усыновил, то имел весьма смутные представления о кошачьей субкультуре, но они научили меня всему необходимому. Теперь я и дня без них не могу прожить. Меня поражает их внутренняя, мистическая энергия. С присутствием в доме кота всё меняется.
С появлением Дерека Каттлбринка, который принёс меню, тоже всё изменилось.
– Куриная грудка в соусе карри, с гарниром из тушёных овощей… Жареная баранина в перечном соусе… фетучини из шпината с креветками, шафраном, тушёными помидорами и базиликом, – декламировал Дерек список основных блюд.
– После нашего путешествия в Индию, – сказала Сара, – я очень полюбила карри, так что мой выбор предопределён.
– А вы наверняка захотите бифштекс унции в шестнадцать, да чтобы ещё и с собой унести можно было, не так ли? – пошутил Дерек.
– А индейки у вас, случаем, не найдётся?
– Заходите к нам в День благодарения, тогда и полакомитесь. А из первого у нас сегодня суп из бычьих хвостов. – Дерек был явно в ударе.
– Я его уже ел на ланч в бульонной. Кто у кого украл рецепт?
– Хотите узнать секрет? – доверительно шепнул Дерек. – Наш шеф-повар выписал его из книги «Счастливая стряпня».
Когда официант удалился, Сара произнесла:
– А он за словом в карман не полезет. Но это даже мило.
Квиллер согласился:
– Ему это сходит с рук из-за роста в шесть футов восемь дюймов. Будь он пять футов шесть дюймов его бы немедленно уволили за слишком длинный язык… Итак, на чём мы остановились? Ах да, на котах. Я полагаю, ты тоже небезразлична к животным?
– Я их очень люблю. По субботам я помогаю в приюте для бездомных животных.
– И чем ты там занимаешься?
– Мою собак.
– Надеюсь, маленьких, – сказал Квиллер.
– Всяких. Все поступающие в приют собаки обязательно должны принять ванну. И меня ещё ни одна из них не обидела. Кажется, они понимают, что мы делаем для них что-то очень хорошее. В прошлую субботу я купала датского дога. Он сам запрыгнул в ванну, я засунула ему в уши ватные шарики, закапала в глаза успокаивающий бальзам, затем облила водой из шланга, намылила шампунем, после чего мы немного поговорили, а потом я смыла с него пену и вытерла. Пёс был в восторге!
– Наверняка в вашем доме были собаки.
– Да, у нас всегда жил какой-нибудь пёс. А теперь со мной остался один лишь сэр Седрик. Он всегда встречает меня после работы, и мы с ним подолгу беседуем, – правда, разговоры наши почему-то всегда напоминают монолог… Об этом больше никто не знает, Квилл.
– Я очень хорошо тебя понимаю, – искренне сказал Квиллер.
Когда подали горячее, он сделал глубокий вдох и спросил Сару:
– Если мне не изменяет память, то не так давно ты демонстрировала в библиотеке свою коллекцию пуговиц?
– Ты и это помнишь? Вот здорово! – воскликнула она.
– Почему, где и когда ты стала их коллекционировать?
– У папы была довольно большая коллекция военных пуговиц, и когда мы отправлялись в крупные города на чемпионаты, то он обязательно заходил антикварные лавки в поисках пуговиц времен Гражданской войны, а я тем временем высматривала хорошенькие стеклянные пуговички. Теперь у меня их больше тысячи, все разные. Среди них есть и миниатюрная роспись по фарфору – эти произведения искусства без труда умещаются на ладони. Особенно много у меня пуговиц с изображением животных – на слоновой кости серебре, латуни, меди, есть даже веджвуд. В моей коллекции есть камея с изображением собачьей головы, эту камею сделали индейцы из Кассис-Туберк. Возможно, ты видел её на выставке.
– Да, – невнятно пробормотал Квиллер.
Затем она сказала:
– Надеюсь, с моей стороны это будет не очень бесцеремонно, Квилл, но я бы хотела подарить тебе кое-что на память о нашей встрече.
Она пошарила в своей сумочке и извлекла из неё резную деревянную пуговицу с изображением кошачьей мордочки.
– Спасибо большое. Это очень мило с твоей стороны, – поблагодарил Квиллер.
– Возможно, ты также захочешь посетить собрание клуба коллекционеров пуговиц из трёх округов. В нём немало мужчин.
– Что ж… буду иметь это в виду… Перейдём к десерту?
На десерт подали крем-брюле для неё и яблочный пирог с сыром для него. Расправившись с десертом, Сара провозгласила, что это был самый приятный ужин за всю её жизнь. По дороге в деревню они обсуждали профессиональные вопросы: быстро возрастающий тираж газеты, знаменательную победу Уилфреда на велогонке, новую гастрономическую страничку Милдред.
– Ты заметил, как много ссылок на Айрис Кобб в Гастрономическом форуме? – спросила Сара. – Её всем не хватает.
– Ты знала её?
– Очень хорошо! Когда я помогала в музее, она, зная, как я обожаю её выпечку, пригласила меня на ланч. Я знаю толк в еде, это качество мне тоже досталось в наследство от отца, – Сара вздохнула и продолжила: – Ты знал, что я была судьей в отборочном туре на конкурсе выпечки?
– Нет, не знал. Ты оценивала начинку или корочку?
– Начинку. И хочу тебе кое в чём сознаться. Один пирог был совершенно изумителен! Он ни в чём не уступал шедеврам Айрис Кобб, правда в начинке присутствовала индюшатина, что не допускалось правилами конкурса. Тогда я сговорилась с остальными судьями, и мы решили-таки выпустить этот пирог в финал.
Они въехали в ворота Индейской Деревни. Сара застенчиво произнесла:
– Может быть, ты хочешь посмотреть мою коллекцию пуговиц?
– Большое спасибо за приглашение, но мне должны звонить. В другой раз – непременно, – сказал Квиллер. – Но я обязательно провожу тебя и пожелаю спокойной ночи сэру Седрику.
Пёс, поддерживающий журнальный столик и простоявший на задних лапах вот уже целый век, выглядел невероятно живым. На его коричневой спине можно было различить каждую шерстинку, а в его гончих глазах таилась глубокая грусть. Квиллер погладил пса по голове:
– Хороший пёс! Хороший!
По дороге домой Квиллер вдруг подумал, что вечер был бы совсем иным, если бы на аукционе победила Даниэль Кармайкл. Тогда разговор шел бы об универмагах, футболе и кинкажу
[15]
, а вовсе не о пуговицах бейсболе и резных деревянных собаках, а уж об «изысканных приёмах» в спорте и речи не могло быть. Вместо элегантного платья с жакетом от Шанель Даниэль наверняка нарядилась бы в расшитое блестками облегающее платье для коктейлей, и присутствующие в ресторане уж точно не стали бы аплодировать. Скорее всего, они бы едва дышали, а некоторые стали бы хихикать. (Это всё-таки Пикакс, а не Балтимор.) Да и сбор рождественских пожертвований оказался бы беднее на пятьсот долларов. И он бы не узнал секрета самого вкусного пирога, участвовавшего в конкурсе. Вызвав дух Айрис Кобб, Сара подлила масла в огонь всё возрастающих подозрений Квиллера.
