— Нет. — Меньше всего ей хотелось прощаться со Скотом еще раз. — Обойдусь. Костюм Дженни я оставила в конференц-зале. Передай ей от меня «спасибо».
— Ты можешь сама ей об этом сказать. Придешь сегодня на ужин?
— Ладно, но потом мне нужно кое-что сделать.
— Помощь нужна?
— Нет. Я должна сделать это сама.
* * *
Джуд сидела на диване в тихой гостиной в доме Зака. Она не потрудилась включить свет, поэтому лавандовый вечер украдкой вползал в окна. В камине плясали оранжевые языки пламени, и в кои-то веки она почувствовала, что огонь ее согревает. Время от времени до нее доносился смех из холла, где Майлс и Грейс играли во что-то на приставке. Грейс напоминала огонек, который внезапно зажгли; она болтала не переставая и за весь день ни разу не солгала. Джуд верила, что последние несколько часов, проведенных с внучкой, запомнятся как начало их новой семейной жизни. Начало «После»…
И все равно Джуд не покидало растущее беспокойство. Она знала, что еще не все исправлено.
Наконец около семи открылась входная дверь и появился Зак с тяжелым рюкзаком на одном плече.
— Ты поздно, — сказала Джуд, поднимаясь с дивана.
— Последний тест оказался пакостным, — сообщил он, отшвыривая рюкзак. Вид у сына был изможденный. — Кажется, я его провалил.
— У тебя было много забот.
— Ты так думаешь?
— Я пыталась до тебя дозвониться.
— Батарея сдохла. Прости.
Джуд молча стояла, разглядывая сына. Даже сейчас она не знала, как ей высказать все, что хотела. Последние несколько дней изменили все. Джуд чувствовала себя айсбергом, начавшим медленно таять и снова двигаться.
— А еще я зашел в контору к юристу, — сказал Зак, глядя ей в глаза. — И согласился изменить план воспитания. Все сделано. Я знаю, тебе это не понравится, но я больше не могу причинять боль Лекси. И не буду. И если она захочет взять к себе Грейс на какое-то время, то я соглашусь. — Он помолчал, а затем совсем тихо добавил: — Мне нельзя было тогда напиваться. Если бы я не пил и остался трезвым…
— Перестань, Зак. Я…
— Здесь ты не сможешь ничего изменить, ма. Я знаю, как ты обо всем заботишься, но этот вопрос решаю я, Лекси и Грейс. Я должен поступить правильно.
— Я знаю, — сказала она. — И я тобой горжусь.
Они были как солдаты, сражавшиеся на одном поле битвы — она и ее сын. Можно было многое сказать, но это были просто слова, и со временем они будут сказаны. Самое главное, что они выжили и что выжила любовь — между ними и вокруг них. Все остальное было лишь дополнением. Теперь же ей осталось сказать ему только одно, задать один вопрос:
— Ты по-прежнему ее любишь?
Зак изменился в лице. В его взгляде она прочла и неуверенность юности, и мудрость зрелости.
— Я всегда ее любил. И никогда даже не пытался разлюбить.
Она обняла сына, как могла бы обнять много лет назад, когда он был молодым, ранимым и напуганным. Жаль, она тогда не знала, чтó самое главное.
— Я дышу тобою, Зак.
Он крепко прижал ее к себе.
— Я тоже тебя люблю, Madre.
Впервые за много лет он так ее назвал, и от одного этого нежного слова она еще больше растаяла, приблизившись к себе прежней. Джуд отстранилась.
— Кажется, она завтра уезжает. Скорее всего, во Флориду.
— Почему?
— Считает, что так будет лучше для Грейс.
— Но это безумие!
— Лекси всегда прежде всего думала о других. В этом — вся Лекси. А я забыла, какая она, Зак, забыла, как много Лекси значила для нас, для меня.
Зак посмотрел на нее, и Джуд увидела в его взгляде надежду и тревогу — надежду, что она искренна, и тревогу: а вдруг это не так.
— Что ты такое говоришь?
— Найди ее, Зак, расскажи о своих чувствах. — Джуд убрала челку у него со лба и улыбнулась. — Она часть нашей семьи. Нужно, чтобы она об этом знала.
— Это уже не имеет для нее значения. Я позволил Лекси сесть в тюрьму, я не защитил ее.
— Нельзя брать всю вину на себя, Зак.
— Хватит. Разве она сможет меня простить?
— А ты можешь меня простить за то, что все эти годы я была такой плохой матерью?
— В этом нет необходимости.
— Вот так мы все и поступаем, Зак. Мы просто прощаем. Когда-то меня тревожило, что вы с Лекси слишком молоды для любви, и я по-прежнему считаю вас такими же молодыми, но вы ведь взрослые, да? Никто из нас не молод, и жизнь не идет по прямому пути.
— Где она?
— Не знаю.
Зак еще раз обнял мать и вышел. Джуд все еще стояла в открытых дверях, глядя на пустую дорогу, когда почувствовала, что сзади подошел Майлс.
Он обнял ее.
— Отправился на поиски Лекси?
— Да.
— Перемены происходят быстро.
— Именно так. — Джуд повернулась к нему, обняла и поцеловала.
Какое все-таки чудо, что их любовь оказалась прочной.
— Бабушка, дедушка! — Грейс протиснулась между ними, как маленький угорь. — Давайте сыграем в «Конфетную страну». Бабушка будет Снежной принцессой.
— Бабушка не играет… — начал было Майлс.
— С удовольствием снова сыграю в «Конфетную страну», — сказала Джуд.
Удивительное дело — казалось бы, такой пустяк, а на душе у обоих стало теплее.
Они уселись перед камином за кофейным столиком, разложили игровое поле и начали играть, разговаривая и смеясь. Когда они уже закончили и складывали игру, дверь с шумом распахнулась, и вошел Зак.
— Я не смог ее найти, — сказал он огорченно и швырнул ключи от машины на столик при входе. — Даже не представляю, куда она могла запропаститься.
Грейс подбежала к отцу, он поднял ее на руки и поцеловал в щеку.
— Привет, папа. Посмотри, что мне подарила мама, — она протянула колечко.
Джуд показалось, что ее сын сейчас рухнет на колени.
— Кольцо-обещание, — пробормотал он, спуская Грейс на пол. — Оно ей больше не нужно!
— Папа!
Зак подошел к окну и уставился на темный пролив.
— Где же она может быть?
— Кто? — спросила Грейс, подходя к нему и засовывая ручку в задний карман его брюк.
— Я искал и в парке, и в лесу возле ее бывшего трейлера. Заглянул в каждое окошко в городе. Даже побывал на кладбище и в том месте на Найт-роуд. Она словно растворилась. — Он повернулся к Джуд: — Что она говорила?
Джуд попыталась вспомнить. Она в те минуты так сосредоточилась на дневнике, что почти не слушала Лекси. Еще одна ошибка, которую предстояло исправить.
