Убийство Луиса Валлеспино. На похоронах присутствовали брат Луиса — друг Алехандро — и Монсеррат, дочь Гомеса Ариаса. И еще тот факт, что Луис был найден убитым на крыше музея, в правлении которого состоят Гомес Ариас и дон Эрнан, также штатный сотрудник и важный благотворитель.
Убийство дона Эрнана скорей всего произошло где-то в другом месте, но его тело было найдено в его кабинете в музее с нефритовой бусиной во рту, смысл которой я не понимала. Он искал то, что совершенно точно принадлежало майя, поскольку он сам сказал, что это соответствует моим университетским исследованиям. Это было для него так важно, что он вызвал меня в Мериду.
Дон Эрнан раньше работал с Гомесом Ариасом, но они поссорились. Гомес Ариас — маниакальный коллекционер. Вдруг эти двое искали одно и то же? А если так, то на что был готов пойти Гомес Ариас, чтобы заполучить эту вещь?
Должна была существовать какая-то связующая нить, будь то человек или вещь. Пока получалось, что это — я. Я приехала сюда по приглашению дона Эрнана, я была свидетельницей ограбления, я нашла тело Луиса Валлеспино. Похоже, майор Мартинес был прав, так пристально интересуясь моей персоной. Я побрела назад к музею и немного посидела в маленьком внутреннем садике, вспоминая о времени, проведенном с доном Эрнаном. Я старалась припомнить только доброе, отбросив то, что видела и чувствовала в минуты нашего прощания в подвале морга.
Из садика я увидела Антонио Валескеса, он вошел в заднюю дверь, которой я сама пользовалась пару раз. У скольких еще людей есть ключ от этой двери?
Я снова вошла в здание и подошла к дверям библиотеки как раз вовремя: Валескес, пунктуальный, как и всегда, открыл библиотеку. На столе в глубине комнаты возвышалась стопка книг.
— Это о кроликах, — только и сказал он. Этот темный уголок начинал казаться мне родным, и вскоре я с новым энтузиазмом энергично взялась за изучение книг. Пока я работала, Валескес занимался своими библиотечными делами, наводя порядок в комнате и разочаровывая случайных посетителей.
В 695 году от Рождества Христова, прочитала я, правитель по имени 18-Кролик
[21]
унаследовал трон Курящего-Имиш-Божества К, став царем города-государства Копан, расположенного на севере полуострова Юкатан, там, где теперь находится Гондурас. Страстный покровитель искусств, 18-Кролик правил сорок два года, пока не был побежден и принесен в жертву Кавак-Небом из расположенного по близости Киригуа, одного из самых знаменитых сооружений цивилизации майя, с храмовой резьбой и стелами, подобных которым нет нигде в цивилизации майя. Его изображение до сих пор можно увидеть на величественных каменных стелах вокруг Копана, где он изображен как реинкарнация Героев-близнецов и прочих божеств майя.
Однако трудно представить более унизительный конец, чем быть побежденным речным правителем, которого возвели на соседний трон несколькими годами ранее самого 18-Кролика, а затем оказаться принесенным им в жертву. Три десятилетия спустя его великий внук Яш-Пак реабилитировал память о 18-Кролике.
После примерно часа тщетных поисков, почти отчаявшись, я спросила Валескеса, есть ли у него что-нибудь о Войне рас и о деревнях Говорящего Креста.
Алекс оказался прав в том, что касалось чудодейственных Говорящих Крестов. В 1850 году в пещере с подводным озером в городе Чан Санта Крус вырезанный на дереве крест заговорил, побуждая майя поднять восстание против своих притеснителей, испанцев, и победить их раз и навсегда. Это был первый из множества Говорящих Крестов, послания которых почти всегда были одинаковыми.
Из этого отчета я узнала две интересные вещи. Первое — майя всегда знали, что Говорящие Кресты были голосами не божеств, а живших с ними по соседству людей. Некоторые оспаривали это утверждение и считали, что через их соседей с ними разговаривают боги. Другие подходили более радикально: они знали, что эти голоса можно использовать в качестве мощного символа сопротивления. Во всяком случае, майя начали строить что-то вроде столицы в Чан Санта Крус, где впервые появился такой крест.
Вторая заинтересовавшая меня информация оказалась более сложной, и точно оценить ее важность мне было не под силу. Я просмотрела отчет о различных победах, как испанцев, так и майя, особенно успехи мексиканской армии в Чан Санта Крус, как вдруг увидела имя: генерал Франсиско Май.
Как оказалось, несмотря на то что мексиканцы в начале двадцатого века успешно возвращали себе потерянные в Войне рас земли, набеги партизан продолжались, и в итоге в 1915 году мексиканской армии пришлось отступить из-за революции.
После ухода мексиканцев генерал майя по имени Франсиско Май обрел власть и устроил штаб-квартиру в городе Чан Ко Веракрус — «маленький город Истинного Креста».
Генерал Май, разбогатев на торговле каучуком, заключил мир с мексиканским правительством, что наделило его имя в летописях о сопротивлении майя дурной славой.
Мексиканцы вернулись, лишили Мая власти, и оппозиция ушла в другие места и сменила лидеров.
Май умер в 1969 году, и в память о нем в Фелипе Карильо Пуэрто установлена мемориальная доска. Когда-то этот город назывался Чан Санта Крус — первый город Говорящего Креста.
Интересное имя, Франсиско Май, и интересная ассоциация с деревнями Говорящего Креста. Вспомнив выражение лица Лукаса, когда из бара «Эк Балам» была украдена статуэтка Ицамны, я подумала, что, видимо, мне придется включить Лукаса Мая во все события последних нескольких дней.
Близилось время закрытия, и я начала собираться. Подойдя к стойке, я выразила Валескесу свою благодарность, а он в свою очередь спросил меня, не планирую ли я прийти еще раз.
— К сожалению, завтра мы будем закрыты, — сказал он. Он поколебался, а затем продолжил: — Я не рассказал вам всей правды. С доктором Кастильо произошел не просто несчастный случай, как я сообщил вам утром. Его убили. Завтра музей будет закрыт, чтобы сотрудники смогли присутствовать на похоронах.
Я посмотрела на этого человека с копной седых волос и нервными движениями, и мне показалось, что еще немного, и он заплачет.
— Я тоже не рассказала вам всей правды, — сказала я. — Я буду завтра на похоронах. Дон Эрнан был моим другом.
Он переварил эту информацию.
— А вам действительно нужны были кролики? — нервно спросил он.
— Да, — ответила я. — Но особый вид кролика. И я делаю это ради дона Эрнана.
Я замолчала, потом глубоко вздохнула и продолжила:
— Я ищу кролика, который пишет. Я бы не хотела, чтобы кто-нибудь знал об этом, потому что у меня нехорошее чувство, что его поиски могут оказаться опасными!
Услышав это, Валескес принялся лихорадочно снимать мириады воображаемых пылинок со своего костюма, но он нашел в себе силы кивнуть в знак понимания того, что я сказала.
Здесь, вблизи экватора, ночь наступает быстро, и уже стемнело, когда я выходила из музея по черной лестнице. Я взглянула в сторону огней Пасео де Монтехо, находившегося примерно в квартале от меня, но, как и прошлой ночью, решила возвращаться обходным путем.
