Однако вернемся к началу: Луг был отчасти фомором, хоть верьте, хоть нет. Матерью его была Этне, дочь Балора Злое Око, подлого великана, который был королем фоморов. Балор получил это прозвище потому, что взгляд его глаза мог убивать на месте. Так вот, этот Балор жил на севере Ирландии, на острове Тори, и держал Этне запертой в башне из-за предсказания, что его убьет собственный внук. Балор, ясное дело, решил не допустить появления внука. Но Киан из племени туатов таил зло на Балора и, одевшись женщиной, проник в башню Этне. Случилось то, чего и следовало ожидать: Этне родила тройню. Ужасный Балор велел сбросить детей с утеса, чтобы они утонули.
Но один не погиб и вырос непохожим на всех остальных человеком, в сущности, богом, обладавшим грозной силой и многочисленными талантами. Это и был Луг Ламфада. Луг явился ко двору Нуады Аргат-лам, Нуады Серебряная Рука, и попросился на службу. Страж не хотел его пускать. «Я плотник», — сказал Луг. «У нас уже есть один», — ответил страж. «Я кузнец», — сказал Луг. «И кузнец у нас тоже есть». Так и шло дальше: ткач, поэт, арфист, врачеватель и многое другое. И страж всякий раз отвечал: «Такой у нас есть».
«Но есть ли такой, кто сочетал бы в себе их всех?» — возразил наконец Луг, и Нуада его впустил. И это было хорошо, потому что Луг больше всех остальных сделал для победы над фоморами.
О дарах богов: Луг владел одним из них, копьем из волшебного города Гориас, копьем, которое всегда приводило к победе.
«Второй шанс» продавался. Там не было неподобающих табличек, воткнутых в красиво ухоженные газоны, на которых, честно говоря, было уже заметно отсутствие внимания Майкла. Вместо них в местной газете появилось сдержанное объявление, предлагающее заинтересованным сторонам обращаться за справками в юридическую контору «Маккафферти и Макглинн», Дублин, Сент-Стивенс Грин.
Тело Эмина Бирна едва успело остыть — со дня похорон не прошло и двух месяцев, — а дела его семьи шли, как он и предсказал перед смертью, все хуже и хуже. Одна компания, по размещению ценных бумаг, несла значительные убытки, и по сообщениям в газетах у меня создалось впечатление, что инвесторы покидают империю Бирна группами.
По городу ходил слух, что Маргарет Бирн не будет нанимать людей на места Джона Херлихи и Майкла, по крайней мере, на полный рабочий день. Члены семьи искали садовника с неполным рабочим днем, чтобы он ухаживал за садом, пока дом не будет продан. Искали и домработницу-кухарку, чтобы она приходила на несколько часов и поддерживала в доме порядок. Разумеется, ходили слухи, что после случившегося с Джоном и Майклом работать туда не пойдет никто.
Брета нашла работу, хотя должность была гораздо ниже способностей молодой женщины, недавно читавшей в баре наизусть «Песнь Авархина». Думаю, совершенно одна, ждущая ребенка, лишенная наследства, она ухватилась за то, что смогла найти, в данном случае — работу официанткой в одном из кафе Дингла. Я пыталась выследить ее со времени нашего разговора после похорон, но безуспешно. Она съехала с квартиры в Килларни и не оставила нового адреса. Потом я два раза видела ее на улицах Дингла, но она переходила на другую сторону, чтобы избежать встречи со мной.
Наконец я увидела ее в окно кафе, вошла и села за столик. Брета была там одна, и я решила, что ей придется кое-что сказать мне. Она встала у столика, смахнула с глаз длинную прядь волос и молча смотрела на меня, держа ручку на страничке блокнота для заказов.
— Здравствуйте, Брета, — сказала я. — Я ищу вас в надежде поговорить с вами снова.
Она не ответила. Молчание затягивалось.
— Я хотела узнать, не можем ли мы встретиться после того, как вы закончите работу, для разговора.
Опять молчание.
— Чай с лимоном, — сказала я наконец. — И, пожалуй, бутерброд с сыром.
Брета молча повернулась, отошла и вернулась с моим заказом, который поставила передо мной чуть ли не с оглушительным стуком.
— Я очень сожалею, что сказанное мною в прошлый раз так вас расстроило.
Это было правдой, хотя я до сих пор не была уверена, она ли учинила обыск в нашей комнате. Брета сказала, что не ищет сокровище. Возможно. Но даже если так оно и было, могло статься, что она старалась отвратить нас от поисков. Во всяком случае, она молча отошла.
— Если могу хоть чем-то помочь… — беспомощно произнесла я в ее удалявшуюся спину. Опустила взгляд к чаю с бутербродом и поняла, что в такой обстановке не могу съесть ни кусочка. Оставила на столике деньги и ушла.
* * *
Несмотря на все разговоры в городе о причине этих двух смертей и мои опасения, повторное вскрытие тела Джона Херлихи не выявило никакого яда и лишь подтвердило то, что мы уже знали: Джон Херлихи неумеренно пил. Майкл был убит чрезмерной дозой героина, скверного героина, и поскольку не было никаких указаний на то, что он когда-либо принимал наркотики, тем более — был наркоманом, смерть его по-прежнему расследовалась как убийство.
Я еще не говорила Робу о Дженнифер и Гилхули, хотя собиралась сказать, невзирая на ее просьбы. Я сказала девушке, что даю ей два дня на то, чтобы самой порвать с ним, но ей трудно было найти для этого подходящее время. Роб проводил много времени с гардами, по крайней мере, с одной из них, пытаясь раскрыть убийство Майкла, да и вечерами мало бывал в гостинице. Начал курить, хотя говорил мне, что бросил эту привычку, когда родилась Дженнифер, Говорят, что если мужчина не курит, мужчиной не пахнет, и я предположила, что его отношения с Медб перешли на более интимный уровень, но, возможно, Роб снова закурил, чтобы не особенно выделяться — в Ирландии курят очень многие, пивные и рестораны почти всегда наполнены табачным дымом. Мы не говорили об этом, хотя я неодобрительно смотрела на него в тех редких случаях, когда он закуривал в моем присутствии.
Иногда Роб шел со мной и Дженнифер перекусить в гостинице, но там всегда бывало переполнено, и когда я пыталась оставить их наедине друг с другом, ничего не получалось. Выходя из своей комнаты, где я специально скрывалась несколько минут, я обнаруживала, что Идан рассказывает Робу и Дженнифер что-нибудь смешное или Малахи с Кевином подсели к ним и заказали пива. Роб был очень озабочен, лишь изредка покидал свой внутренний мир, чтобы спросить меня, как дела, а Дженнифер, как проходят ее уроки хождения под парусом, и это было почти все. Таким я никогда его не видела, и иногда мне хотелось вернуть его к действительности, сказав, что с Падди Гилхули Дженнифер может научиться не только ходить под парусом, но это казалось некрасивым.
Алекс отправился на несколько дней пожить в Коттедже Розы. Сказал, что хочет посмотреть, как будет чувствовать себя в этом доме, перед тем как принять решение, что с ним делать, но я поняла, что он хочет как следует выспаться без Роба, который приходил и уходил в неподходящее время. Мысль о том, что Алекс будет жить один в Коттедже Розы, — я никак не могла поехать с ним, оставив Дженнифер одну на всю ночь, — вызвала у меня сильную тревогу. Я сказала ему, что беспокоюсь о его здоровье, о близости ко «Второму шансу» и о том, что убийца может оказаться там. Он сказал, чтобы я не волновалась. Мы достигли компромисса: он должен был взять мой сотовый телефон и почти каждый день встречаться со мной за обедом, обычно состоявшим из превосходной рыбы с чипсами, кружки «гиннеса» для него и килкенийского крим-эля для меня.
