Китти перекрестилась.
— Покончила с собой, чтобы не выходить за Маккаллума! — воскликнула я.
— Роза была очень подавлена из-за утраты ребенка и всего прочего. Оуэн, я думала, умрет от горя. Я рассказала ему о ребенке. Не знаю, следовало или нет, но рассказала. Он вышел из себя. Повсюду искал этого ребенка, своего и Розы, но не мог найти ни малейшего следа. Тогда трудно было найти ребенка, отданного на усыновление. Труднее, чем теперь, и Мик принял меры, чтобы не было никаких улик. Оуэн запил, лишился работы.
— Где он теперь?
— Не знаю. Я уехала оттуда. Может быть, до сих пор ищет своего ребенка.
— А Эмин? Что он сделал после этого?
— Исчез примерно на год, ушел в море. Он возненавидел отца почти так же сильно, как себя самого. Я думала, что больше его не увижу, но Мик, жестокий человек, вскоре умер, и некоторое время спустя Эмин вернулся, женился на Маргарет, она была его возлюбленной до того, как все это случилось, и переехал сюда, в Дингл. Попросил меня приехать, вести дом, и я согласилась. Через несколько лет сюда приехал и Денни. Я здесь познакомилась с отцом Бригид и маленькой девочкой, я уж давно не думала, что могу быть так счастлива, и стала жить здесь. Знаете, я жалела Эмина, он был неплохим человеком. Мне нравилось заботиться о его дочерях, хотя не могу взять в толк, что он нашел в Маргарет. Иногда поздно вечером, когда жена ложилась спать, он просил меня посидеть с ним у камина в его комнате, в красной, и поговорить о Розе. Знаете, он любил ее. И по-своему старался делать для нее все самое лучшее. Когда его мать умирала — он был тогда еще малышом, а Роза только начинала ходить, — она взяла с него обещание заботиться о сестренке, никогда не делать ничего во вред ей. И, думаю, он старался. По-моему, он думал, что нарушил данное матери священное обещание. — Старушка приумолкла. — Знаете, что такое гейс?
Это слово прозвучало у нее похожим на «гэйш». Я покачала головой.
— Это своего рода табу. В старых историях люди придерживаются гейса: есть что-то, чего они не должны делать, или что-то, что должны делать обязательно, — надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду, — и если они делают то, что нельзя, или забывают делать то; что обязательно, даже если виной тому обстоятельства, они нарушают гейс, и это обычно приводит к их смерти. Эмин Бирн считал, что нарушил свой гейс, причинив вред сестре. Однако к нам он был добр, правда, Бригид? Дал нам деньги, чтобы Бригид открыла чайную, а мой зять пивную. — Бригид кивнула. — И пытался разыскать ребенка Розы. Я знаю. Но власти сказали, что сделать этого никак нельзя, что он не отец ребенка, и фамилия будет раскрыта только в том случае, если ребенок хочет этого. Эмин умер в расцвете сил. Ему еще не было шестидесяти. И я знаю, что он хотел бы разыскать этого ребенка до своей смерти. Однако странно, — продолжала она. — Я имею в виду Дейрдре и Найси. В этой истории трагичная судьба выпала Розе. Дейрдре звали сестру Оуэна.
Я видела, кто Китти устала, и Бригид взглядом просила меня уйти.
— Мне пора, — сказала я. — Большое вам спасибо.
— Спасибо, что слушали, — сказала Китти, — У меня стало легче на душе после того, как рассказала вам.
Перед уходом я задала еще один вопрос.
— Ребенок был мальчиком или девочкой?
— Мальчиком, — ответила Китти. — Роза сказала, это был красивый, здоровый мальчик.
* * *
Может, это было совпадением, может быть, и нет. Дейрдре в Ирландии не меньше миллиона, и Дейрдре походила на старую деву, однако предполагать слишком много нельзя.
— Не знаешь, была ли Дейрдре Флад замужем? — спросила я Роба.
— По-моему, да, — ответил он.
— Знаешь ее девичью фамилию?
— Вроде бы она была в досье, но припомнить ее не могу. А что?
— Уверена, что фамилия была Макрот. Дейрдре Макрот.
— Вроде бы да.
Значит, Дейрдре Флад была тайным врагом в доме Бирна, ядовитой змеей в корзинке с фруктами, мстительницей под маской услужливости.
— Откуда ты это знаешь? — спросил Роб, наблюдая за моим лицом.
Я рассказала.
— Значит, ты думаешь, что эта кровная вражда продолжается, и Дейрдре, урожденная Макрот, хитростью пробралась в дом Бирна… для чего? У нее в течение пяти лет, что она там провела, наверняка было много возможностей сделать то, что она намеревалась. Думаешь, это она убила Майкла? Зачем?
— Не знаю, что думать, — ответила я. — Может быть, Майкла убила не она. Есть какие-то указания на то, что Дейрдре покончила с собой?
— Нет. Похоже, ее сперва задушили, потом бросили в море. Вскрытие установит точно. Задушить себя практически невозможно, и раз она могла броситься с утеса, то вряд ли стала бы делать то и другое. По-моему, ее сперва задушили. В легких, скорее всего, воды не окажется.
— А что, если это сделал Оуэн? Что, если он бросил поиски ребенка и принялся за месть семье Бирнов?
— И из мести стал убивать работников? В том числе и свою сестру? По-твоему, вести домашнее хозяйство самим достаточное наказание? Нет, конечно!
Я свирепо посмотрела на него. Ох уж эти полицейские с их юмором висельников.
— Мне все-таки хотелось бы знать, где Оуэн Макрот был в течение последних тридцати пяти лет, — негромко сказала я.
Роб уставился на меня.
— Выясню, — наконец сказал он.
— Пожалуйста, выясни, — сказала я. Меня не волновало, как нелепо это звучит. Я делала ставку на Оуэна Макрота.
Глава шестнадцатая
Место, где заходит солнце
— По поводу Оуэна Макрота, — сказал на другой день Роб. — Двадцать пять лет из последних тридцати он провел в тюрьме. Вступил в ИРА, взорвал кого-то бомбой, попался и получил пожизненный срок.
— Но он уже вышел из тюрьмы, так ведь? — сказала я.
— Вышел, — подтвердил Роб. — Пять лет назад. И вскоре погиб во время пьяной ссоры в баре. Ему рассекли артерию разбитой бутылкой из-под виски. Истек кровью до приезда «скорой помощи». Думаю, Оуэна Макрота теперь можно вычеркнуть из списка подозреваемых, так ведь? Хочешь проверить еще какие-то версии?
Я нашла его тон вызывающим и хотела сказать ему об этом.
— Правда, мысль была хорошая, — добавил он. — Устроить проверку имело смысл. Может, тебе следовало пойти в полицейскую академию, а не заниматься таким рискованным делом, как торговля, — улыбнулся он. Вот так у нас с Робом: когда я готова выцарапать ему глаза, он говорит что-нибудь шутливое, приятное.
* * *
Стало быть, моя версия относительно Макрота не оправдалась. Какое-то время я думала об этом. Суть заключалась в том, что в первый день во «Втором шансе» у меня создалось очень скверное мнение о семье Бирнов, а теперь я не была уверена в справедливости этого мнения. Этне Бирн была замечательной личностью; Фионуала и Брета тоже, несмотря на некоторые черты, говорящие об обратном. А Эмин Бирн очень страдал. В давние времена она совершил ошибку. Очень серьезную, ничего не скажешь, с трагическими последствиями, но все же ошибку. И теперь семья расплачивалась за нее. Я не верю в проклятия или нарушенные гейсы, так же как и в фей. И была уверена, что какая-то злая сила, действуя исподтишка, ведет эту семью к разорению. Только я не знала, что это может быть за сила. Что не Оуэн Макрот, определенно. И вряд ли Дейрдре, хотя она играла здесь какую-то роль. Кто же оставался?
