— Мы должны занимать ведущее положение в антикварном бизнесе, так ведь? Стать первым магазином, который приходит людям на ум, когда им нужны мебель и произведения искусства, — сказал Клайв, перешагнув через кота. Клайв недавно окончил недельные курсы маркетинга, посещение которых, очевидно, давало ему право обильно пересыпать все свои речи терминами «ведущее положение», «расширение охвата» и «рыночная ниша». Теперь при всяком удобном случае он именовал наш бизнес «стратегическим союзом».
— Поэтому у меня созрела замечательная мысль. — Он сделал эффектную паузу. — Подожди, Лара, — сказал он с сатанинской улыбкой. Я ждала.
— Тур по историческим местам! — торжествующе воскликнул Клайв. — Блестящая идея, не так ли? Одна из моих лучших. Устроим парочку рекламных вечеров — само собой, в магазине: немного вина и сыра для непринужденной атмосферы, немного времени на осмотр и, возможно, покупки. Мы создаем бесплатную рекламу для тура и для этого развешиваем в магазине дорожную одежду. Быстро собираем группу. Цена тура включает в себя парочку лекций перед отъездом туда, на тему, что люди будут смотреть, опять же в магазине — еще одна возможность для них сделать непристойно большие покупки, потом неделя или десять дней в каком-то интересном месте со знатоком — это ты, — помогающим сделать выбор и отправить вещи домой. Ничего нарочитого, разумеется, но необычно и скромно-изыскано. Масса обаяния, совершенно в нашем духе. Запоминающееся на всю жизнь путешествие. Что скажешь?
— Похоже, Клайв, это не худшая твоя идея, — допустила я.
— Так и знал, что тебе понравится, — заговорил он. — Ты видишь ее достоинства, не так ли? Цена тура включает в себя все твои расходы. Ты делаешь там кой-какие покупки, и это путешествие не стоит нам ничего. Если люди накупят много вещей, мы даже сможем оплатить контейнер из этих денег. Замечательно, правда?
— Куда? — спросила я. Протестовать было бесполезно. — Что скажешь о Лондоне? Портобелло, галерея Камдена, Серебряные купола? Визит в мебельные галереи в Музее Виктории и Альберта, чтобы привить членам группы вкус к действительно хорошему? Может, сходить в какой-нибудь театр, пока будем там? Чай с булочками, сливками и клубничным джемом, подаваемый с тележки в каком-нибудь изысканном внутреннем дворике?
Меня начинала воодушевлять эта идея.
— Слишком скучно, — ответил Клайв, пренебрежительно махнув рукой.
— Ладно, тогда Франция. Первым делом Париж. Отель на Левом берегу, множество les marches aux puces
[3]
в Клиньянкуре и Монтре, Замечательное вино, хорошая еда, великолепное искусство. Днем анисовый ликер на пляс де Воге. Потом на несколько дней в Прованс. Остановиться в каком-нибудь городке, например в Авиньоне, или, может, даже на ферме…
— Слишком уж по-французски, — перебил он, не имея ни малейшего представления о политкорректности.
Я вздохнула.
— А Рим? Это будет в самый раз, так ведь? Капучино на пьяцца Навона, потом неторопливая прогулка по антикварным магазинам, заход на рынок на пьяцца деи Фиори, затем поездка во Флоренцию, галерея Уфицци…
— Слишком обыденно, — фыркнул Клайв.
Рим? Обыденно? Он взял меня за руку и повел в кабинет, где у нас висит карта мира, утыканная цветными булавками, обозначающими местонахождение наших грузов. В карте мы, разумеется, не нуждаемся. У нас теперь есть компьютер, чтобы отслеживать их передвижение, но мне и Клайву очень нравится ее вид. Во всяком случае, мне.
— Нам нужно что-то более экзотическое, — сказал Клайв. — Место, куда не ездят все остальные. Для успеха в нашем бизнесе нужно не следить за последними направлениями, а создавать их. Это правильный образ действий, так ведь? Я должен снова им воспользоваться.
Он повел рукой вдоль карты, указательный палец задержался на секунду-другую у Афганистана, потом переместился к Ливии.
— Слишком опасно, — твердо сказала я.
— Вот-вот! — воскликнул Клайв, постукивая пальцем по северному побережью Африки. — Конечно. Медина
[4]
и рынки Туниса, мозаика в Бардо, прогулка по развалинам Карфагена, посещение мечети в Каируане, римские города в пустыне… как они называются? Кажется, Тубурбо, Маюс, Дугга. Ты помнишь, как это было. — Я постаралась принять рассеянный вид. — Помнишь-помнишь, — усмехнулся он. — Лунный свет на воде, сад отеля, ты в моих объятьях.
Конечно, я помнила. В Тунисе мы с Клайвом проводили медовый месяц почти двадцать лет назад. И думаю, рынки, мечети, развалины и лунный свет были очаровательными. Однако из того путешествие мне больше всего помнится осознание, что я совершила ошибку, однако чтобы ее исправить, потребовалось около двенадцати лет. Вопрос заключался в том, хотелось ли мне снова ехать туда, с Клайвом или без него?
— Представь себе повсюду голубое и белое, — говорил Клайв, когда я вернулась к настоящему, — североафриканские изразцы, очаровательные птичьи клетки из проволоки, может быть, никчемные, но они красивые и нравятся людям, изделия из меди, замечательные складные кровати с резьбой. Мы смогли бы придать заднему демонстрационному залу вид древней крепости. Люди будут восхищаться им. И ковры. Нам нужно много ковров, а в Пакистан и Афганистан, как ты говоришь, ехать сейчас слегка рискованно. Замечательно, — заключил он. — Согласна?
— Замечательно, — кивнула я. Повернулась в сторону Алекса и пожала плечами. Я подумала, что этот тур не состоится. Энтузиазм Клайва улетучится быстро, как всегда, и он увлечется чем-нибудь другим. А если и состоится, в этом были свои плюсы. Мы в самом деле постоянно искали новые товары для магазина, и провести неделю-другую вдали от Клайва и его блестящих идей было бы очень неплохо. Я была вынуждена признать, что эта идея далеко не самая худшая на свете.
* * *
— Обычно я не езжу в туры, — говорила элегантная, худощавая женщина своей спутнице тоном, намекающим, что такого рода путешествия ниже ее достоинства. — Когда муж был жив, он всегда брал меня с собой в деловые поездки за границу; разумеется, летали мы первым классом. Однако после его смерти…
— Не беспокойтесь, милочка, — похлопала ее по руке спутница, совершенно неверно истолковав услышанное. — Я буду присматривать за вами. Теперь, после смерти Артура, я совершаю не меньше двух туров в год. Он не любил путешествовать, и сейчас я наверстываю упущенное время — с помощью денег. — Она издала веселый смешок. — Кэтрин, а чем занимался ваш муж? Вас зовут Кэтрин, не так ли? Можно я буду называть вас Кэти?
Судя по выражению лица Кэтрин, ее это покоробило.
«Сьюзи Уиндермир, кумушка группы, — подумала я, отмечая галочкой ее в списке, — и Кэтрин Андерсон, зазнайка группы». Обе эти женщины были разительно несхожи, одна с ярко окрашенными рыжими волосами, в длинной майке, не скрывающей отвислых грудей и небольшого брюшка, ноги в розово-зеленых колготках, удивительно тонкие, придавали ей сходство с округлой, тонконогой птицей, другая в дорогом, неброском брючном костюме, и прямо-таки нагруженная драгоценностями. У нее были золотые часики с бриллиантами, впечатляюще толстая золотая цепочка на шее и бриллиантовые серьги грушевидной формы, очевидно, стоившие целое состояние.
