— Когда-нибудь ныряли с аквалангом?
— Конечно, — ответил он. — Я занимаюсь всеми видами спорта, не только гольфом. Научился этому много лет назад. Теперь ныряю очень редко, только когда мы с Роз отдыхаем на Карибских островах. А что?
Я промолчала.
— Думаете, я перезаправил баллоны на судне Брайерса? Уверяю вас, нет! После смерти Рика я решил надеяться на лучшее, на то, что сокровище найдет «Стар», и я вернусь домой с чистой совестью. В конце концов, Роз заключила новый контракт, поэтому деньги не будут проблемой, если мы переживем эту полосу невезения. Мне очень жаль, Роз, — обратился он к Азизе. — Искренне жаль. Обещаю, больше не сделаю ничего подобного.
— Кертис, знаешь, сколько раз ты давал это обещание?
— Знаю, — ответил он с жалким видом. — На сей раз…
— Может быть, у тебя это болезнь, — сказала она. — Вроде игромании. Можно прибегнуть к лечению. Я прибегла, когда у меня возникла проблема с наркотиками.
— Не нужно лечения, — сказал он. — Я остановлюсь. Обещаю.
— Кертис, у тебя есть выбор, — сказала Азиза. — Если лечишься, я остаюсь с тобой. Если нет — ухожу.
— Роз! — воскликнул Кертис. — Меня надул мошенник, вот и все. Ты слышала, что сказала Лара. Этот тип одурачил многих.
— У тебя есть выбор, Кертис, — твердо сказала она. Кивнула мне и пошла прочь. Через несколько секунд Кертис последовал за ней.
* * *
В тот вечер я снова достала список Кристи. Эта женщина не блистала особой проницательностью, но и не во всем ошибалась. Эмиля, как я могла убедиться, не обвиняли в мошенничестве. С другой стороны, Азиза хоть и не принимала теперь наркотиков, но раньше предавалась этому пороку. Кертис никого не шантажировал, но его шантажировала сама Кристи. О Рике в самом деле следовало навести справки. Кристи, несомненно, была права относительно нашей маленькой Лолиты, Честити. Но больше как будто сказать об этом было нечего, кроме того, что кто-то должен держать эту девушку в руках, на что ее мать, по всей видимости, была неспособна.
Клифф пока что выглядел именно тем, кем представился, бывшим зубным врачом, основателем инвестиционной компании. Возможно, он тоже вложил деньги в «Стар сэлвидж», лучше всего это было выяснить, спросив его. Оставалась шваль из жилого автоприцепа: Нора Уинслоу. Кристи намекала, что она манипулирует Клиффом, возможно, так оно и было. Нора определенно слишком уж пеклась о его здоровье. Но Кристи намекала, что тут есть что-то еще. Может, о Норе тоже следовало навести справки.
Интересным в откровениях Брайерса и Кертиса было то, что из них следовало: вред причинен только одной стороне, «Элиссе Дидоне». Но «Сюзанну» кто-то поджег. Кертис не сделал бы этого. Он хотел, чтобы затонувшее судно нашла «Стар сэлвидж». Поджог устроил Брайерс? Или это сделал кто-то из его сторонников, некто, так стремившийся принять меры, чтобы Гровс не нашел затонувшего судна, как Рик и Кертис стремились, чтобы нашел. Существовала лишь одна альтернатива — кто-то хотел, чтобы его не нашел ни тот, ни другой.
Все это наводило на предположение, что Рик убит из-за затонувшего судна. Может, его убили из-за того, что он был вор и мошенник. Здесь существовало много «может», немало сведений совпадало, но определенный вывод сделать было трудно. Мне оставалось только полагаться на внутреннее чутье. Представлялось совершенно непостижимым, что все это могло случиться из-за того, что тысячи лет назад какое-то судно пошло ко дну, однако интуиция теперь подсказывала, что дело тут в этом затонувшем судне.
Я думала, что не смогу заснуть, но заснула. Вскоре я стояла в храме Ваал Хаммона, в белом платье, в сифсари, покрывающем голову и лицо. Со мной были все члены группы, но определить, кто есть кто, было невозможно, потому что даже на мужчинах были одеяния с капюшонами.
Там горел громадный огонь, отсвет его мерцал на лице золотого бога, который сидел, положив руки на бедра ладонями друг к другу.
Мы собрались там для значительной священной церемонии, хотя я еще не понимала, что она представляет собой. Почему-то мне стало ясно, что золотому богу должны принести в жертву ребенка. Я хотела остановить церемонию, но не могла пошевелиться.
Ребенка, лица которого мне было не видно, вырвали из рук матери и понесли к статуе и огню. Мать издала такой громкий вопль, что его наверняка слышали на небе.
— Не знает разве, что ей не положено плакать? — сказал Джимми. — Она что, читать не может?
Когда Бетти повернулась спиной к мужу и пошла прочь, я увидела громадную надпись, гласившую: НЕ ПЛАКАТЬ! DEFENSE DE PLEURER! TRAENEN SIND VERBOTEN!
— Бестолковая кретинка, — поддержал его Кертис.
— Трагично, — произнесла Честити. Она стояла прямо за спиной Эмиля. Если он передвигался вправо, она делала то же самое. Если поворачивался и делал несколько шагов, следовала за ним. Когда она заговорила, Эмиль повернулся и посмотрел на нее, потом бросил свою сигарету в пламя. Она без сигареты повторила его жест, и он нахмурился.
— Mors certa, hora incerta,
[23]
— сказал Бен. — Хотя, поскольку это жертвоприношение, видимо, следует сказать, и hora certa.
[24]
Будет у нас после этого ужин?
— Бен, нам с вами нужно привести себя в форму, — укоряюще сказала Сьюзи. — Это возможно. Нужно бегать трусцой. Нора добилась этого.
Через золотого бога переползла змея и обратила на меня демонически-красные глаза. Рот открылся, обнажив ядовитые зубы. Раскачивающаяся голова все приближалась.
Я снова оказалась в своей комнате. Взглянула на будильник. Три часа ночи. Остается четыре дня. Кто был этой змеей?
Часть третья
Tantaene animis caelestibusirae?
Неужель небожителей гнев так упорен?
12
Всю ночь Газдрубал и парень держались за доску, их швыряли волны, хлестали ветры.
— Видимо, это часть кедрового ящика, — сказал Газдрубал. — Должно быть, у богов есть чувство юмора.
— Невысокого свойства, — крикнул в ответ парень, перекрывая рев бури.
— Карталон, ты напоминаешь мне моего сына, — сказал капитан. — Надеюсь, я не обидел тебя этими словами.
— Я польщен, — ответил парень.
— Вряд ли я переживу эту ночь, — продолжал Газдрубал. — Но, думаю, ты сможешь. Ты юный и сильный. Поэтому даю тебе еще одно поручение, за которое, увы, на сей раз не смогу вознаградить тебя, денег у меня больше нет.
— Я непременно его выполню, — ответил парень.
— Ты замечательный молодой человек. Я прошу об этом только потому, что считаю — наш великий город Карт Хадашт находится в серьезной опасности, грозящей не только со стороны Агафокла, как ты, очевидно, догадываешься, но и с другой.
