– Няня уволилась, – сказала она. – Пи-Пи целыми днями играет в Ближневосточный конфликт и захватывает заложников. Старушка больше так не могла.
На улице жара. Чем могут заниматься три женщины, запертые в доме? Я сказала Пи-Пи, что меня нельзя брать в плен: я – Кондолиза Райс и у меня много государственных дел. Ребенок вздохнул и полез в ящик стола.
– Тебя нужно покрасить, – заявила Пи-Пи, доставая коричневый фломастер. – А то ты ненастоящая Кондолиза.
– Мне некогда! – рявкнула я. – Иди с кошкой поиграй.
В течение часа Кока-Коле довелось побыть:
· Хизбаллой;
· Бейрутским аэропортом;
· дочкой;
· воспитательницей;
· падающим индексом Доу-Джонс;
· ковбойской лошадью;
· Микки-Маусом;
· президентом Путиным, председателем Большой восьмерки.
Потом Кока-Кола вспомнила, что у нее только девять жизней и еще одного издевательства ей не перенести. Она сиганула на шкаф и затаилась.
Я выбрала первый попавшийся DVD.
– Смотри кино, Пи-Пи. Потом перескажешь.
– Мардж! – позвала она через секунду. -
А почему у тетеньки большой живот?
В телевизоре сидела беременная женщина.
– У нее там ребеночек.
– А у тебя где ребеночек? В попе?
За мою попу Господь отомстил. Ночью меня разбудил кошачий визг и детский рев. Кока-Кола по непонятной причине любит спать в кастрюлях, тазах и прочих емкостях. На этот раз она выбрала детский горшок. Пи-Пи проснулась, вылезла пописать и, не глядя, уселась на кошку.
У нас у всех была истерика.
Сто лет одиночества
[19 июля 2006 г.]
Интересно, почему мужики всегда от меня уезжают? И всегда по делу. Впрочем, у них делом считается все, что угодно, – от подписания сделки до «попялиться на футбол в спортбаре».
О’кей, я согласна, что я не самая красивая и не самая умная женщина на свете. Но так ведь они сбегают не к женщинам! Они сбегают к другим мужикам или вообще к компьютеру! Каждый из моих мужей в свое время утверждал, что семья и любовь для него – главное. Но при этом как-то само собой разумелось, что «главное» должно «понять и простить», когда они занимаются херней.
Они и сами осознают, что любовь важнее футбола. Никто не скажет на смертном одре: «Эх, надо было мне больше телевизор смотреть!» Они будут сетовать, что недостаточно внимания уделяли близким, что им надо было быть подобрее, понежнее, повнимательнее к тем, кого они любили…
Ну так зачем ждать смертного одра?
Психоаналитик Арни говорит, что когда тебя окружают одни мудаки, значит, ты – центральный. Я мудак, да?
Разумеется. Я по-мудацки не умею играть в одни ворота. Мое мудацкое настроение портится, когда мне показывают, что я не на первом и даже не на тридцатом месте. И моя мудацкая любовь начинает высыхать, когда ее не поливают.
Почему мы вежливы и деликатны с чужими людьми и равнодушно-бессердечны с близкими? Потому, что близкие никуда не денутся. Чужие могут обидеться и не простить. А свои простят. Они привязаны к нам и потому проглотят все, что угодно.
Любить невыгодно. Когда любишь, всегда чего-то ждешь в ответ. А ждать не надо – тогда не будет и разочарований. Но ничего не ждать можно только от того, до кого тебе нет дела.
О любви
[20 июля 2006 г.]
Арни посоветовал мне составить эту табличку, чтобы я могла разобраться в своих чувствах. Составила, а толку – ноль.
Дело здесь не в плюсах и минусах, а в том, что мне безумно нравится иметь этого мальчишку. С ним трудно, он напрягает, но я сейчас лягу спать и буду слушать машины за окном. Буду ждать, когда он подъедет, зайдет в дом и в носках прокрадется в спальню. Уткнется носом мне в руку и прошепчет:
– Привет, жена!
Операция «Хаос»
[26 июля 2006 г.]
Что можно считать изменой? Только секс? Изменяешь ты, когда ходишь в кафе с другим мужиком? Он за тобой ухаживает, а ты принимаешь это как должное, потому что тебе нравится сам процесс…
Я знаю, что женщины замечают моего мужа. Он излучает особую мужскую энергию, поэтому на него хочется смотреть снова и снова. О нем приятно думать. Я уверена, что во время съемок Зэк не только целуется с актрисами, но и обедает с ними, сидит допоздна у них в трейлерах и греется в их обожании, как кот на солнышке.
Я тоже так хочу! Ему двадцать, мне сорок с копейками, и, возможно, у меня это последняя возможность покрутить хвостом. Это не измена. Только дура полезет в постель к коротконогому Полу, когда у нее есть знойный красавец. Мне просто нравится быть желанной.
Имею право?
Агнесса опять попросила меня посидеть с дочкой, и я позвала с собой Пола. С Пи-Пи было взято честное-благородное слово, что она никому не скажет о дяде.
«А если и проболтается, то так Зэку и надо, – подумала я. – Он сам виноват. Не надо было оставлять меня одну».
Пол вошел в Агнессину квартиру, страдальчески покрутил носом…
– Тут что, бомбили?
– Нет, – ответила я.
– Да, – ответила Пи-Пи и снова запустила мячом в стену.
Квартира действительно выглядела так, как будто в ней сначала побывали грабители, а потом следователи.
– Дядя Пол, хочешь в мой плен? – кокетливо спросила Пи-Пи.
– А зачем я тебе?
– Я тебя обменяю на боевых товарищей. Мардж арестовала все конфеты и заперла их без суда и следствия.
Пол задумался на секунду.
– Нет. Давай мы с тобой лучше создадим военную коалицию.
Глаза Пи-Пи заблестели.
– А против кого?
– Против нездоровых элементов. В этой квартире сложилась ось зла – грязная раковина, кофейный стол и куча барахла на стуле. Они хотят уничтожить любую надежду в регионе. Мы не можем этого допустить.
– А кто у нас будет Хизбаллой?
Оплотом террористов был назначен унитаз, к которому действительно было страшно подходить.
– Я ему сейчас предъявлю ультиматум! – сказала Пи-Пи.
Дипломатические усилия ни к чему не привели: через пару минут она вернулась из туалета и сообщила, что нанесла упреждающий удар по врагу.
Пол занялся разведкой крупных скоплений противника, а я – поставкой вооружений.
Спутниковая съемка показала наличие в квартире химического оружия, которое распространял террорист № 1 – кошка Кока-Кола. Арсенал у нее был богатый: шерсть на кресле, писанина на ковре и кошачий корм по периметру.
