Старушка внимательно посмотрела на соседку поверх очков.
— Вот это любовь! Не дай бог мне такую! — вымолвила она наконец.
Кристина покраснела.
— Да вовсе и не любовь…
— Ага! Поври-ка мне еще! Я уже давно за тобой наблюдаю.
Кристина стрельнула взглядом на часы.
— Баб Лиз, ну пожалуйста! А? Посидите?
— Посижу, посижу, — проворчала соседка.
— Ой, спасибо! — воскликнула Кристина и тут же побежала вниз по лестнице.
— Куда без теплых штанов поскакала? — крикнула ей вслед баба Лиза. Отморозишь себе все будущее!
* * *
Ивар встретил ее неподалеку от своего штаба и какими-то тайными тропами провел к открытому окошку, выходящему на задний двор. Легко подтянувшись на подоконнике, он подал руку Кристине.
— Залезай! Только тихо — нельзя, чтобы охранники узнали о тебе.
Кристине хотелось одновременно и хохотать, и плакать, и летать от счастья.
— Ты совершенно чокнутый! — прошептала она, когда он помог ей спрыгнуть на пол. — Если кто-нибудь узнает, что я тут была, тебе голову оторвут!
— Я так и так ее давно потерял, — улыбнулся Ивар. — Бежим ко мне!
В здании было пусто и гулко. Под ногами лежали лунные квадраты. И где-то совсем близко разговаривали между собой охранники.
Прокравшись на третий этаж, Ивар остановился перед дверью, из-под которой едва заметно выбивалась полоска тусклого света.
— Сюда! — произнес он.
За дверью была большая комната, заставленная столами с компьютерами, шкафами и огромным кожаным диваном. А чуть дальше — кабинет, где горела настольная лампа.
Повернув в замке ключ, Ивар притянул к себе Кристину.
— Я соскучился…
Она улыбнулась — светло и нежно. И прижалась к нему всем телом.
… Все произошло само собой, потому что должно было произойти.
Потом они лежали в обнимку на том самом кожаном диване. Ветерок из приоткрытого окна колыхал жалюзи, отчего по всей комнате двигались полоски теней.
— Ты как? — прошептал Ивар, целуя Кристину в коротенькую челочку.
Она вздохнула полной грудью.
— Знаешь, что я сейчас делаю? Я пытаюсь все запомнить: что я чувствую, что вижу…
Ивар сжал ее покрепче.
— Это тоже запомни!
— Хорошо, — рассмеялась Кристина. — А еще я думаю о том, что ближайшие дни мы проведем так: ночью — безумные страсти, а днем мы будем вспоминать обо всем случившемся и ужасаться тому, что натворили…
— А потом все сначала! — добавил Ивар.
* * *
Странная штука: когда-то давным-давно они рассуждали о теории секса, Кристина говорила, что правильно, а что неправильно… А потом страшно сожалела о сказанном, ибо после таких разговоров между ними ничего уже не могло произойти — ведь все неизбежно должно было бы свестись к действиям «по инструкции».
Но с Иваром было по-другому. Все началось спонтанно — Кристина даже опомниться не успела… Да она и не думала о том, как все должно было быть. Она просто любила Ивара таким, каким он был. Здесь и сейчас.
«Мальчик мой… — шептала она с нежностью. — Любимый… Ох, и что с нами будет?»
Опять эти треклятые мысли засели у нее в голове! Опять вспомнилось и о Соньке, и о Синем, и о Вайпенгольде…
— А что ты решил насчет вашего главного позитивщика? Он опасен?
Ивар сладко потянулся.
— Пошел он к черту! Ну ты сама подумай, что он может сделать мне? Выборы мы так и так выиграли. Рейтинги говорят, что народ за Стольникова… Да даже если он все выболтает, хуже от этого нам не будет.
Внезапно в глазах у Ивара загорелись озорные искорки.
— Ты, кстати, за кого пойдешь голосовать? — спросил он, приподнявшись на локте.
— Что, хочешь перетянуть меня на свою сторону?! — рассмеялась Кристина. — Даже не думай. Стольников уволил меня!
— Ты его давно простила!
— Можно подумать, я могу хоть что-нибудь изменить, если проголосую!
Ей вспомнился разговор с Пименовым насчет выборов. Как ни цинично звучали его слова, в них, безусловно, было свое рациональное зерно.
— Да и вообще, по-моему, вся эта демократия — туфта! — добавила Кристина. — У нас есть формула счастливой жизни: если органы власти выбираются всенародно, то тогда эта власть приведет нас к светлому будущему. Мы уже проверили на практике, что это не так, так на фига мы все еще придерживаемся этой формулы?!
Ивар с интересом взглянул на Кристину.
— Народу нужна вера в то, что мы идем правильным путем. Раньше эта вера выражалась в словах «Москва есть третий Рим»,
[9]
потом мы стали верить в коммунизм, теперь мы верим в демократию и гражданское общество. Отними у народа эту веру, на что тогда ему надеяться?
— Как будто мы еще на что-то надеемся!
— Конечно, надеемся! Подсознательно мы все ждем, что правительство снизит цены, что у нас вдруг откуда ни возьмись начнется бурное экономическое процветание… А обеспечить все это должны президенты, депутаты, мэры и губернаторы. Вот это и есть наша, как ты выразилась, формула счастья.
— Да эти депутаты сами ни черта не знают, что делать! — фыркнула Кристина.
— Конечно, не знают!
— Ну и как нам быть? Ложиться в гроб и помирать?
Ивар заложил руки под голову и уставился куда-то в потолок.
— Нет. Нам просто нужна правильная формула.
— Так где ж ее взять-то?
— Там, где вообще берутся все формулы жизни — у философов. Философы это как раз те люди, которые придумывают, как нам жить дальше. Именно они придумали и «третий Рим», и коммунизм, и гражданское общество. А для начала надо определить, чего же нам всем хочется.
— Если не в личном плане, то богатства и стабильности, — отозвалась Кристина.
— Насколько мне известно, богатство — это современные, удобные и красивые вещи, которые кто-то изобрел, — сказал Ивар. — И этот стол, и стул, и побелку на потолке, и фарфор, из которого сделана чашка… Стало быть к светлому будущему нас ведет вовсе не депутат, не предприниматель, а изобретатель. Страны, где много толковых изобретателей — Штаты, Япония, Германия — это процветающие стабильные страны. А те государства, где их нет или осталось совсем мало — всегда будут довольствоваться крохами с их стола. Кто сейчас в России самые богатые люди? Высокопоставленные чиновники и успешные торговцы. Кто получает самые большие зарплаты? Управленцы, юристы, финансисты…
