— В виде исключения, ради приставов, мы можем нарушить правило конфиденциальности.
Она кивнула, хотя было видно, что она не в восторге от такого решения.
— Мы говорили о том, как сдерживать свою ярость. В последнее время у нас было несколько случаев неподобающих вспышек.
— А именно?
— Шум-крики, выяснения отношений и тому подобное. Ничего экстраординарного, так, небольшие стычки, связанные, вероятно, с недавней тепловой волной. Так что вчера мы обсуждали подобающие и неподобающие способы проявления беспокойства и недовольства.
— У мисс Соландо в последнее время были приступы ярости?
— У Рейчел? Нет. Только в дождь приходила в возбуждение. И вчера на терапии об этом говорила. «Я слышу дождь. Я слышу дождь. Его еще нет, но скоро пойдет. А что будет с едой?»
— С едой?
Марино загасила сигарету и покивала:
— Рейчел раздражала кормежка. Она постоянно жаловалась.
— По делу? — спросил Тедди.
Марино вовремя заморозила полуулыбку и опустила взгляд.
— Кто-то, возможно, согласится с такой точкой зрения. Мы не оцениваем мнения и мотивы в моральных категориях «хорошо» или «плохо».
Тедди понимающе кивнул.
— Вчерашнюю групповую терапию вел доктор Шин. Он здесь присутствует?
Никто не отозвался. Несколько мужчин затушили свои сигареты в пепельницах, стоявших между стульями.
В конце концов Коули сказал:
— Доктор Шин уехал сегодня на утреннем пароме. На том самом, которым вы потом приехали.
— Почему?
— Плановый отпуск.
— Но нам надо с ним поговорить.
— У меня есть его обзоры групповых занятий. С комментариями, — сказал Коули. — Вчера в десять вечера он ушел из главного корпуса к себе. А поутру уехал. Его отпуск давно планировался и все время откладывался. Мы не видели причины его задерживать.
Тедди обратился к Макферсону:
— С вашего одобрения?
Тот кивком подтвердил.
— Объявлена строгая изоляция в связи с побегом, — сказал Тедди. — Как вы могли позволить кому-то покинуть территорию?
— Мы проверили, где он находился прошлой ночью, — сказал Макферсон. — Мы все взвесили и не нашли причин, чтобы его задерживать.
— Он врач, — подчеркнул Коули.
— Мать честная, — тихо выдохнул Тедди. Грубейшее нарушение предписаний, установленных для всех учреждений пенитенциарной системы, а все ведут себя так, будто ничего не произошло.
— Куда он уехал?
— Простите?
— Вы сказали, что он уехал в отпуск. Куда именно?
Коули, припоминая, поднял глаза к потолку.
— Нью-Йорк, по-моему. Там его семья. Парк-авеню.
— Мне нужен его номер телефона, — сказал Тедди.
— Я не понимаю зачем…
— Доктор, — перебил его Тедди, — мне нужен номер телефона.
— Вы его получите, пристав. — Коули смотрел в потолок. — Что-нибудь еще?
— Да уж, — сказал Тедди.
Коули опустил взгляд на пристава.
— Телефон, — сказал Тедди.
Из телефонной трубки на посту медицинской сестры раздавалось тихое шипение. За стеклом было еще четыре аппарата, но, когда доступ к ним открыли, результат оказался таким же.
Тедди и доктор Коули отправились к центральному коммутатору на первом этаже главного больничного корпуса. Оператор поднял глаза, когда они вошли в дверь. Гарнитура висела у него на шее.
— Сэр, — обратился он к главврачу, — связи нет. Даже по радио.
— Погода вроде ничего.
Оператор пожал плечами:
— Я пытаюсь прорваться. Проблема не в том, какая погода у нас, а в том, что творится на материке.
— Продолжайте, — сказал Коули. — Если связь восстановится, дайте мне знать. Этому джентльмену надо сделать важный звонок.
Оператор кивнул и, отвернувшись, надел наушники.
Воздух за окном напоминал задержанное дыхание.
— Что произойдет, если вы не появитесь в положенное время? — поинтересовался Коули.
— В головном офисе? — уточнил Тедди. — Сообщат об этом в вечернем докладе. А если не появлюсь в течение сорока восьми часов, все задергаются.
Коули понимающе кивнул.
— Может, к тому времени все закончится.
— Закончится? — удивился Тедди. — Еще ничего не началось.
Коули передернул плечами и направился к железной двери.
— Часов в девять я собираюсь пропустить стаканчик и выкурить сигару-другую. Можете заглянуть ко мне домой вместе со своим партнером.
— Вот как, — сказал Тедди. — Значит, мы сможем поговорить?
Коули притормозил и развернулся в его сторону. Темные деревья за окном раскачивались и шелестели листвой.
— А чем мы, пристав, занимаемся?
Чак и Тедди шли по территории в сгустившихся сумерках, физически ощущая, как надвигающийся шторм накапливает в себе духоту, словно природа забеременела и ее все больше распирает.
— Чушь какая-то, — сказал Тедди.
— Угу.
— Товар с гнильцой.
— Как баптист говорю тебе «аминь, брат».
— По поводу, брат?
— Да всей этой болтовни. Я год проработал в Миссисипи.
— Да ну?
— Аминь, брат.
Тедди стрельнул у него еще одну сигаретку и закурил.
— Позвонил в головной офис? — спросил Чак.
Тедди мотнул головой.
— Нет телефонной связи. — Он махнул в сторону неба. — Штормовой фронт.
Чак выплюнул табачную крошку.
— Штормовой фронт? Где?
— В воздухе, не чуешь? — сказал Тедди. — Хотя чтобы вырубился центрком…
— Центрком, — хмыкнул Чак. — Ты дембельнулся или все еще ждешь соответствующие бумаги?
— Коммутатор, — поправился Тедди, отмахнувшись сигаретой. — Называй как хочешь. Радиосвязи, кстати, тоже нет.
— Чего-чего? — У Чака округлились глаза. — И радиосвязи? У них нет и радиосвязи, босс?
Тедди кивком подтвердил.
— Мы заперты на острове, где разыскивается женщина, бежавшая из запертой палаты…
— …миновавшая четыре поста с охраной…
— …и комнату, где куча санитаров резались в покер.
— Перемахнула через трехметровую каменную стену…
— …поверх которой протянута проволока под током.
