Он протянул Чаку блокнот. Тот поднес его к груди и закрыл ладонью от дождя.
— Значит, он здесь.
— Здесь.
— Пациент номер 67?
— Он самый.
Тедди остановился рядом с обнажившейся породой посреди раскисшего склона.
— Чак, ты можешь вернуться. Тебе незачем впутываться в это дело.
Чак посмотрел на него и захлопнул блокнот, коснувшись руки своего напарника.
— Мы федеральные приставы, Тедди. А что делают приставы?
Тедди улыбнулся:
— Мы входим в двери.
— Первыми, — уточнил Чак. — Мы входим в двери первыми. Мы не дожидаемся, пока отъевшиеся городские копы обеспечат нам тылы. Мы рывком открываем гребаную дверь.
— Точно.
— Стало быть, вопрос снят. — Чак вернул ему блокнот, и они двинулись дальше в сторону форта.
Им хватило беглого взгляда на него вблизи, когда их от форта отделяли лишь полоса деревьев и небольшая поляна, чтобы Чак сформулировал то, о чем они подумали одновременно:
— Это жопа.
Целые секции ограждения из переплетенных металлических колец, вырванные из земли, разметало по земле, остальные же повисли в разной стадии ненужности.
Зато по всему периметру расхаживали вооруженные охранники. Некоторые периодически объезжали территорию на джипах. Команда санитаров собирала во дворе обломки, еще одна группа занялась мощным деревом, упавшим прямо на стену. Рва они не обнаружили, зато попасть в форт можно было только через маленькую дверь, обитую красным кованым железом. Охранники на бастионах стояли с винтовками наперевес. Маленькие оконца форта зарешечены. Ни одного пациента, в оковах или без, не наблюдалось. Только охранники и примерно столько же санитаров.
Вот двое охранников на крыше отошли в сторону, уступая место дюжим ребятам в белой форме, те подошли к скату и крикнули товарищам внизу, чтобы те очистили пространство. Затем они сдвинули макушку дерева ближе к краю и принялись ее раскачивать, а когда раскачали, все разом стали толкать, макушка подалась еще на пару футов, и вот дерево с треском обрушилось вниз под общие крики. Дюжие ребята снова подошли к скату, чтобы воочию убедиться, что дело сделано, а дальше, само собой, последовали звонкие шлепки вскинутых ладоней и похлопывания по плечу.
— Там где-то должен быть трубопровод для сброса воды или отходов в море, — сказал Чак. — Вдруг через него можно проникнуть внутрь?
Тедди покачал головой:
— Зачем усложнять? Войдем как положено.
— А-а. Наподобие того как Рейчел выскользнула из корпуса В? Я понял. Примем немного порошка, который сделает нас невидимыми. Отличная мысль.
Видя озабоченное лицо напарника, Тедди тронул воротник своего дождевика.
— Мы одеты не как приставы, Чак. Догоняешь?
Чак снова окинул взглядом санитаров, работающих по периметру, заметил, как еще один вышел через железную дверь с дымящейся, невзирая на морось, кружкой кофе, и сказал:
— Аминь, дружище.
Они шли по дороге к форту, дымя сигаретами и болтая о пустяках. Выйдя на поляну, они столкнулись с охранником. Его винтовка лениво смотрела дулом в землю.
— Нас сюда послали, — сказал Тедди. — Вроде как дерево упало на крышу.
Охранник бросил взгляд назад через плечо.
— Фигня. С этим уже управились.
— Здорово, — отреагировал Чак, и они было повернули назад.
— Эй, парень, — окликнул его охранник. — Там работы невпроворот.
Они развернулись.
— На стене уже человек тридцать вкалывают, — сказал Тедди.
— Внутри тоже бардак что надо. Стены, конечно, устояли, но что такое ураган, не мне вам объяснять.
— Само собой, — подтвердил Тедди.
— Буквенный код не напомнишь? — обратился Чак к привалившемуся к стене охраннику.
Тот сделал движение большим пальцем, железная дверь открылась, и они, пройдя внутрь, оказались в вестибюле.
— Не хочу показаться неблагодарным, — сказал Чак, — но все получилось слишком уж легко.
— Не стоит много рассуждать. Бывает еще везение.
Дверь за ними закрылась.
— Везение? — Голос Чака слегка дрожал. — Теперь это так называется?
— Теперь это так называется.
Первое, что ударило в нос Тедди, — это запах. Запах промышленной дезинфекции, призванной забить смердящий букет из рвоты, фекалий, пота и, главным образом, мочи.
Затем откуда-то издалека, с верхних этажей, долетел шум: топот ног, крики, отлетавшие гулким эхом от толстых стен и повисавшие в сыром воздухе, внезапные взвизги, пронзающие уши и постепенно сходящие на нет, назойливый неумолчный гул, производимый несколькими одновременно звучащими голосами.
Кто-то завопил:
— Ты не имеешь права! Слышишь? Ты не имеешь права, пидорас! Убирайся… — Дальнейшие слова прозвучали неразборчиво.
Где-то над ними, над пролетом каменной лестницы, мужчина пел «Сто бутылок пива на полке». Он закончил куплет про семьдесят седьмую бутылку и затянул про семьдесят шестую.
На карточном столе стояли два термоса с кофе, стопки бумажных стаканов и несколько бутылок молока. За другим карточным столом, у подножия лестницы, сидел охранник, встретивший их улыбкой.
— Первый раз здесь?
Тедди уставился на него, а тем временем прежние звуки сменились новыми, и эта какофония терзала слух, обрушиваясь со всех сторон.
— Ага. Слыхал разное, но…
— Привыкнешь. Человек ко всему привыкает.
— Это точно.
— Если вы, ребята, не работаете на крыше, можете повесить плащи и шляпы там. — Охранник показал на комнатку у него за спиной.
— Нам сказали на крышу, — уточнил Тедди.
— Кому вы так насолили? Тогда по лестнице. — Он показал пальцем наверх. — Вообще-то психов мы приковали к койкам, но кое-кто еще бегает. Если такого увидите, крикните, ладно? Главное, не пытайтесь его сами обездвижить. Тут вам не А. Эти сукины дети сделают из вас отбивные, ясно?
— Ясно.
Они начали подниматься по лестнице, и тут их окликнул охранник:
— Постойте-ка.
Они остановились и посмотрели вниз.
Он, улыбаясь, показывал на них указующим перстом.
Они ждали.
— А я, ребята, вас узнал, — почти пропел он.
Они оба молчали.
— Узнал, — повторил охранник.
— Да? — с трудом выдавил из себя Тедди.
— Да. Это вы застряли на инструктаже. Из-за этого долбаного дождя. — Он захохотал и хлопнул другой рукой по столешнице.
