— О, господи, — простонала Грейс, опускаясь на меня и слегка касаясь своими губами моих. — Я так люблю тебя, Патрик.
Глава 14
Наши отношения с Грейс не достигли еще того уровня, когда мы могли задерживаться в квартире настолько, чтобы Мэй могла застать нас в постели вдвоем. Этот момент, очевидно, вскоре должен был наступить, но для каждого из нас он был не сказать чтобы слишком легким. Мэй знала, что я был «особым другом» ее мамы, но ей совсем не обязательно было знать, чем именно занимаются особые друзья, по крайней мере до тех пор, пока не станет ясно, что особый друг задержится надолго. В детстве у меня было слишком много друзей, у которых не было отцов, зато было огромное количество так называемых «дядей», прошедших парадом через постели их матерей. И я видел, как это разлагало их души.
Поэтому я уехал вскоре после полуночи. Когда я вставлял ключ в замочную скважину нижней двери, то слышал, как в отдалении звонит мой телефон. К моменту, когда я снял трубку, Ричи Колгэн начитывал текст на мой автоответчик:
— …имя Джамаля Купера в сентябре семьдесят третьего было…
— Я здесь, Рич.
— Патрик, ты жив! А твой автоответчик вновь работает.
— Он никогда и не был сломан.
— Тогда это какие-то проделки темных сил.
— Нашел что-нибудь?
— Звонил тебе за последнюю неделю несколько раз, но в ответ только: «динг-динг-динг».
— Пробовал в офис?
— Та же история.
Я снял автоответчик, осмотрел его снизу. Я не надеялся найти там нечто особенное, я просто делал то, что сделал бы каждый. Проверил все переключатели, рычаги и прочее: ничего, все пригнано как надо. К тому же всю неделю я как-никак получал другие сообщения.
— Не знаю, что и сказать, Рич. Похоже, все работает как надо. Возможно, ты неправильно набирал.
— Пусть так. У меня есть нужная информация. Кстати, как поживает Грейс?
Ричи и его жена Шерилин прошлым летом играли роль сводников между мной и Грейс. Почему-то именно Шерилин, опиравшейся на опыт моей жизни последнего десятилетия, пришла в голову мысль, что единственное, что мне нужно, это сильная женщина, которая, вытряхнув из меня всю дурь, крепко взяла бы меня в свои руки. В девяти случаях этот прогноз не сработал, но десятый, похоже, был на подходе к осуществлению.
— Передай Шери, я сражен.
Ричи рассмеялся.
— Ей это понравится. Еще как понравится! Ха-ха, я знал, ты втюришься в Грейс с первого взгляда. И она сделает с тобой все, что захочет: сварит, поджарит, замаринует и разрежет на кусочки.
— М-м-м, — пробормотал я.
— Хорошо, — сказал он сам себе и зашепелявил. — Хорошо, так тебе нужна инфо?
— Бумага и ручка наготове.
— Ящик «Хайнекен» неплохо бы тоже.
— Не подлежит обсуждению.
— Лет двадцать пять тому назад, — сказал Ричи, — уже было одно распятие в этом городе. Парень по имени Джамаль Купер. Темнокожий, двадцать один год, был найден распятым на досках пола в подвале ночлежного дома в старой части Сколли Сквер в сентябре семьдесят третьего года.
— Можно вкратце по биографии?
— Он был наркоман. Героин. Список судимостей размером с футбольное поле. В основном мелочевка: незначительные кражи, приставания на улице, но пара ограблений частных домов привели его в старый исправительный дом, Дэдхэм Хаус. Но, повторяю, Купер гроша медного не стоил. И если б его не распяли, никто б и не заметил, что он умер. Даже потом копы не очень-то шевелились насчет этого дела.
— Кто вел расследование?
— Их было двое. Инспектор Бретт Хардимен и, дай-ка взгляну, да, детектив сержант Джеральд Глинн.
Это насторожило меня.
— Кого-нибудь арестовали?
— Видишь ли, здесь начинается самое интересное. Мне пришлось немного покопаться, но в документах о дне, когда был вызван на допрос парень по имени Алек Хардимен, была какая-то неразбериха местного масштаба.
— Минуточку, не хочешь ли ты сказать?..
— Угадал. Алек Хардимен не кто иной, как сын главного чина, руководящего расследованием, Бретта Хардимена.
— Так что же случилось?
— С молодого Хардимена сняты все подозрения.
— Прикрыли?
— Не похоже. Против него действительно не было веских улик. Он, видимо, случайно был знаком с Джамалем Купером, и это, пожалуй, все. Но…
— Что?
В этот момент на столе Ричи зазвонили сразу несколько телефонов, и он сказал:
— Не клади трубку.
— Нет, Рич. Нет, я…
Он меня переключил, подлец. Я ждал.
Когда он вернулся на линию, его голос вновь изменился, приобретя прежнюю, офисную интонацию.
— Патрик, я должен бежать.
— Нет.
— Да. Значит так, этот Алек Хардимен был осужден за другое преступление в семьдесят пятом году. Отбывает наказание в Уолполе. Это все, что удалось узнать. Должен бежать.
Он повесил трубку, а я взглянул на имена, записанные в моем блокноте: Джамаль Купер, Бретт Хардимен, Алек Хардимен, Джеральд Глинн.
Мне пришла мысль позвонить Энджи, но было уже слишком поздно, да и недельная слежка за ничего не делающим Джейсоном порядком утомила ее.
Несколько секунд я смотрел на телефон, затем взял куртку и вышел.
По правде сказать, куртка была не нужна. В это время, а была только половина второго ночи, влага стала окутывать мое тело и кожу, проникая постепенно в каждую пору, делая их липкими, болезненными и дурно пахнущими.
Октябрь. Все правильно.
Джерри Глинн был занят мытьем посуды в раковине, когда я вошел в «Черный Изумруд». Бар был пуст, но три телевизора были включены, хотя звук их был приглушен. Из музыкального автомата почти шепотом доносилась аранжировка «Старого грязного города» в исполнении группы «Поджис». Стулья были на столах, пол вымыт, янтарные пепельницы чисты, как вываренная кость.
Джерри был поглощен кухонной раковиной.
— Простите, — сказал он, не поднимая взгляда, — у нас закрыто.
Неподалеку от Джерри на столе для игры в карты возлежал Пэттон. Он поднял голову и взглянул на меня. Из-за сигаретного дыма, который все еще, подобно облаку, висел в помещении, я не мог в точности разглядеть его обличье, но, уверен, если б он мог говорить, то наверняка бы сказал: «Разве не слышал, что сказал хозяин? Мы закрыты».
— Привет, Джерри.
— Патрик, — сказал он смущенно, но без энтузиазма. — Что тебя привело сюда?
Он вытер руки, протянул мне правую. Мы обменялись крепким рукопожатием, при этом он смотрел мне прямо в глаза, как водилось у старшего поколения, поколения моего отца.
