Книга Дай мне руку, тьма, страница 44. Автор книги Деннис Лихэйн

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Дай мне руку, тьма»

Cтраница 44

— И никакого намека на возможный мотив? — я посмотрел на Оскара, он отвел взгляд, затем взглянул на Девина, а тот, в свою очередь, на Болтона.

— Агент Болтон? — спросил я. — Так у вас что-нибудь есть?

— Мать Джейсона Уоррена, — сказал он в конце концов.

— А что с ней?

— Ее иногда привлекали как эксперта по психологии в уголовных процессах.

— Ну и?

— Она проводила, — сказал он, — психологическое обследование Хардимена во время процесса, что расстроило его защиту как невменяемого. Дайандра Уоррен, мистер Кензи, упрятала Алека Хардимена за решетку.

* * *

Мобильный командный пункт Болтона располагался в черном микроавтобусе с затемненными окнами. Когда мы вышли на Нью Садбэри-стрит, он, скучая, ждал нас.

Внутри него двое агентов, Эрдхем и Филдс, сидели возле черно-белой компьютерной станции, занимавшей весь правый борт. На столе лежал змеиный клубок кабеля, стояли два компьютера, два факса, два лазерных принтера. Над всем этим разместились в ряд шесть мониторов, а напротив них, по левому борту, аналогичный ряд точно таких же светящихся экранов. На самом краю рабочего стола возлежали приемные и записывающие устройства, двухкассетный видеоплейер, аудио- и видеокассеты, дискеты и компакт-диски.

К левому борту были привинчены небольшой столик и три «директорских» кресла. Когда машина влилась в уличное движение, я по инерции плюхнулся в одно из них, облокотившись на миниатюрный холодильник.

— Вы что, так ездите на пикники? — спросил я. Но Болтон проигнорировал меня.

— Агент Эрдхем, вы записали? — Эрдхем подал ему клочок бумаги, и Болтон сунул его во внутренний карман. Потом уселся рядом со мной.

— Вам предстоит встреча с Уорденом Лифом и главным психологом тюрьмы доктором Долквистом. Они расскажут вам о Хардимене, так как я мало что могу сообщить о нем, разве что предупредить, что он крепкий орешек и не стоит воспринимать его легкомысленно, каким бы приятным на вид он ни казался. Он подозревается в трех убийствах уже после суда, но никто из всей массы заключенных в этом охраняемом по максимуму загоне не выступит со свидетельскими показаниями. А там, между прочим, сидят убийцы-рецидивисты, поджигатели, серийные маньяки, и все они боятся Алека Хардимена. Понятно?

Я кивнул.

— Камера, в которой произойдет встреча, полностью видео- и радиофицирована. И мы будем получать полную информацию, находясь в этой контрольной кабине. Будем следить за каждым вашим шагом в данной ситуации. У Хардимена обе ноги и одна рука будут в наручниках. И тем не менее держите ухо востро.

— Хардимен дал согласие на аудио- и видеозапись?

— Насчет видео ему ничего не известно. А вот аудио действительно нарушает его права.

— Так дал на него согласие?

Болтон покачал своей большой головой.

— Нет, не дал.

— Но вы собираетесь использовать его все равно.

— Да. Я не собираюсь представлять записи в суде. Они нужны мне, чтобы обращаться к ним иногда в процессе нашего расследования. Вас это смущает?

— Пожалуй, нет.

Когда мы огибали «Хаймаркет», поворачивая на шоссе-93, и машину снова тряхнуло, я откинулся на спинку и стал смотреть в окно, размышляя о том, как же меня угораздило так вляпаться.

* * *

Доктор Долквист был невысокого роста, но мощного телосложения, и старался не смотреть собеседнику в глаза, по крайней мере, мой взгляд он перехватил только на мгновенье перед тем как сосредоточиться на чем-то другом.

Уорден Лиф, наоборот, был высок, а его черная голова была выбрита так тщательно, что, казалось, излучала слабое свечение.

Мы с Долквистом остались на несколько минут в кабинете Лифа, пока он сам встречался с Болтоном, чтобы уточнить кое-какие детали, касающиеся наблюдения. Долквист рассматривал фотографию Лифа, на которой он был изображен с двумя друзьями, стоящими возле чистенькой хижины с марлинем в руках под знойным солнцем Флориды, я же молча ждал, стараясь побороть неловкость.

— Вы женаты, мистер Кензи? — Он все еще смотрел на фото.

— Разведен. Довольно давно.

— Дети?

— Нет. А у вас?

Он кивнул.

— Двое. Это помогает.

— Помогает в чем?

Он повел рукой вдоль стен.

— Находиться в этом месте. Приятно возвращаться домой к детям, к их чистому запаху. — Он взглянул на меня, затем куда-то вдаль.

— Не сомневаюсь, — сказал я.

— Ваша работа, — сказал он, — вынуждает вас касаться массы негативного, что есть в человечестве.

— Зависит от дела, — сказал я.

— Сколько вы уже занимаетесь сыском?

— Почти десять лет.

— Должно быть, начали очень молодым.

— Да.

— Считаете делом своей жизни? — Снова быстрый взгляд, скользнувший по моему лицу.

— Пока не уверен. А вы?

— Хочется верить, — сказал он, чрезвычайно медленно произнося слова. — Я на самом деле верю в это, — с тоской в голосе сказал он.

— Расскажите мне о Хардимене, — попросил я.

— Алек, — сказал он, — существо необъяснимое. У него было очень приличное воспитание, никаких историй по части обид и оскорблений в детстве, никаких травм в раннем возрасте и никаких признаков раннего заболевания психики. Насколько известно, он никогда не мучил животных, не проявлял патологических склонностей, и вообще его поведение не выходило за рамки нормы. В школе он был очень способным учеником и пользовался достаточно большой популярностью. И вот в один прекрасный день…

— Что случилось?

— Никто не знает. Беда началась, когда ему было примерно шестнадцать. Соседские девушки требовали от него какого-то самовыражения. И тогда появились возле его дома задушенные и повешенные на телефонных проводах кошки. Вспышки насилия в классе. Затем вновь ничего. В семнадцать он вернулся в нормальное состояние. И если бы не этот случай с Рагглстоуном, кто знает, как долго они продолжали бы убивать.

— И все-таки должно было быть что-то такое…

Он покачал головой.

— Я работал с ним почти двадцать лет, мистер Кензи, и я ничего такого не обнаружил. Даже сейчас всем посетителям из внешнего мира Алек Хардимен кажется вежливым, рассудительным, совершенно безобидным человеком.

— Но таковым не является.

Долквист рассмеялся, и его внезапный резкий смех был несовместим с такой маленькой комнатушкой.

— Он самый опасный человек, которого я когда-либо знал. — Он поднял с письменного стола Лифа вазочку для карандашей, посмотрел на нее отсутствующим взглядом и поставил на место. — Алек уже три года ВИЧ-инфицирован. — Он взглянул на меня, и на какое-то мгновение его глаза застыли. — Недавно его состояние ухудшилось, теперь у него уже настоящий СПИД. Он умирает, мистер Кензи.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация