Мой палец почти нажал на курок, когда он вскрикнул:
— Патрик, стой!
Нельсон.
Он опустил руки, лицо у него было потным и испуганным. Подоспевший сзади Оскар ударил его и налетел, как поезд, отчего оба свалились на лед, и тщедушное тело Нельсона полностью исчезло под мощным торсом Оскара.
— Оскар, — воскликнул я, — все в порядке! Отбой. Он работает на меня.
Я взбежал по ступенькам к двери Грейс.
Энджи с Девином последовали за мной. Грейс открыла дверь и сразу защебетала:
— Патрик, что, черт возьми, происходит? — Она посмотрела поверх моего плеча, но, увидев, как Болтон, отдавая приказы, рычит на своих людей, округлила глаза.
Огни фар то и дело мелькали вниз и вверх по улице.
— Все в порядке, — сказал я.
Девин опустил пистолет и подошел к Грейс.
— Где ребенок?
— Что? В своей спальне.
Он вошел в дом в пуленепробиваемом жилете.
— Эй, подождите! — Она бросилась вслед за ним.
Мы с Энджи прошли за ней. Остальные агенты прочесывали двор дома с помощью ручных фонариков.
Грейс указала на пистолет Девина.
— Уберите его, сержант. Уберите…
Мэй начала громко плакать.
— Мама-а…
Девин то и дело заглядывал в подъезд, прижимая пистолет чуть выше колена.
Тепло и свет гостиной отнюдь не успокоили меня — меня подташнивало, а руки дрожали от прилива адреналина. Из спальни доносился плач Мэй, и я пошел на этот звук.
Мой мозг одолевала мысль — я чуть не убил Нельсона — она вызывала дрожь, но затем все-таки оставила меня в покое.
Грейс прижала Мэй к плечу, а та, открыв глаза и увидя меня, разразилась новым потоком слез.
Грейс взглянула на меня.
— Боже, Патрик, неужели все это так необходимо?
Лучи фонариков во дворе отскакивали от окон.
— Да, — сказал я.
— Патрик, — глядя на мою руку, сердито сказала она. — Убери это.
Я взглянул вниз, заметил пистолет в своей руке, осознал, что именно он стал причиной последнего взрыва слез Мэй. Я засунул его обратно в кобуру, затем, посмотрев на них, мать и дочь, лежащих в обнимку на кровати, почувствовал себя подлым предателем.
* * *
Пока Мэй переодевалась в своей спальне, Болтон беседовал с Грейс в гостиной.
— Первостепенная задача сейчас — обеспечить безопасность вам и вашей дочери. Внизу нас ждет машина, и я хочу, чтобы вы сели в нее и поехали с нами.
— Куда? — спросила Грейс.
— Патрик, — позвал слабый голосок.
Я обернулся и увидел Мэй на пороге спальни наспех одетой в джинсы и свитер, с незавязанными шнурками на ботинках.
— Да? — спросил я как можно мягче.
— Где твой пистолет?
Я попробовал улыбнуться.
— Выбросил. Прости, что напугал тебя.
— Он толстый?
— Что? — Я нагнулся и завязал ей ботинки.
— Он… — Она заволновалась, пытаясь найти нужное слово, и явно расстроилась.
— Тяжелый? — подсказал я.
Она кивнула.
— Да. Тяжелый?
— Да, Мэй. Особенно для тебя.
— А для тебя?
— Для меня тоже довольно тяжелый, — сказал я.
— Тогда почему ты его носишь? — Она наклонила голову налево и посмотрела вверх, прямо мне в глаза.
— Он необходим мне для работы, — сказал я. — Как стетоскоп для твоей мамы.
Я поцеловал ее в лоб.
Она поцеловала меня в щеку и обняла мою шею такими нежными ручками, что казалось невероятным, что они существуют в том же мире, что Алек Хардимен, Эвандро Аруйо, ножи и пистолеты. Она вернулась обратно в спальню.
В гостиной Грейс отрицательно качала головой.
— Нет.
— Почему? — спросил Болтон.
— Нет, — повторила Грейс. — Я не поеду. Можете взять Мэй, а я позвоню ее отцу. Уверена, да-да, что он возьмет отпуск и побудет с ней. Я буду навещать их, пока все это не кончится, но сама поехать не могу.
— Доктор Коул, это неприемлемо.
— Я первый год в хирургии, агент Болтон. Вам это понятно?
— Да, понимаю, но ваша жизнь в опасности.
Грейс тряхнула головой.
— Можете защищать меня. Можете следить. И можете спрятать мою дочь. — Она взглянула на спальню Мэй, и на ее глаза навернулись слезы. — Но я не могу бросить свою работу. Только не сейчас. Я никогда больше не получу такую возможность, если уйду посреди испытательного срока.
— Доктор Коул, — сказал Болтон. — Я не могу позволить вам это.
Грейс вновь тряхнула головой.
— Придется, агент Болтон. Защитите мою дочь. О себе я позабочусь сама.
— Человек, с которым мы имеем дело…
— Опасен, знаю. Вы мне сказали. И мне страшно, агент Болтон, но я не могу отказаться от того, к чему я шла всю жизнь. Никак не могу. Даже ради кого-то.
— Он найдет тебя, — сказал я, все еще ощущая на своей шее прикосновение ручонок Мэй.
Все взгляды в комнате повернулись в мою сторону.
— Даже если я… — сказала Грейс.
— Что «я»? Я не в состоянии защитить вас всех, Грейс.
— Я и не прошу тебя…
— Он сказал, у меня есть выбор.
— Кто?
— Хардимен, — ответил я, с удивлением заметив, как громко звучит мой голос. — Он предложил мне выбрать кого-то из моих близких. Он имел в виду тебя и Мэй, а также Фила и Энджи. Я не могу защитить всех вас, Грейс.
— И не надо, Патрик. — Ее голос был холоден. — Не надо. Это ты привел его к моему порогу. В дом моей дочери. Твое чертово тупое пристрастие к миру насилия привело ко мне этого нелюдя. Твоя жизнь стала и моей жизнью, и жизнью моей дочери, но мы тебя об этом не просили. — Она ударила себя кулаком по колену, затем опустила взгляд вниз, на пол и тяжело вздохнула. — Со мной все будет хорошо. Увезите Мэй в безопасное место. Я сейчас же позвоню ее отцу.
Болтон посмотрел на Девина, и тот пожал плечами.
— Я не могу заставить вас принять программу защиты…
— Нет, — сказал я. — Нет, нет и нет, Грейс, ты не знаешь этого человека. Он доберется до тебя. Доберется.
Я пересек комнату и остановился над ней.
— Ну? — спросила она.
— Ну? — ответил я. — Ну?
Уверен, в этот момент все в комнате смотрели на меня. Уверен, я был немного не в себе. Безумный и мстительный. Неистовый, уродливый, на грани.
