— Черт!
Джерри улыбнулся, тронул кнопку под стойкой, и звук стал постепенно стихать, пока не превратился в песню, которую я узнал.
— «Пусть течет кровь». Чертовски подходящее название.
— Проигрыватель включается автоматически через две минуты после моего появления, — сказал Джерри. — Простите, что напугал вас.
— Ерунда, — сказал я.
— С тобой все в порядке, Фил?
— А? — Глаза Фила были размером с блюдца. — Все хорошо. А что?
Джерри пожал плечами.
— Какой-то ты нервный.
— Нет. — Фил энергично покачал головой. — Да нет. — Он одарил нас широкой, странной улыбкой. — Я кремень, Джерри.
— Отлично, — сказал Джерри и, усмехаясь, вновь многозначительно посмотрел на меня.
Этот человек убивает людей, шептал мне внутренний голос. Ради забавы. Десятки людей.
— Какие новости? — спросил Джерри, обращаясь ко мне.
Убивает, шептал мне все тот же голос.
— Что? — спросил я.
— Есть новости? — повторил Джерри. — Помимо перестрелки прошлой ночью.
Он расчленяет людей, шипел голос, пока они еще живы. И кричат.
— Нет, — я взял себя в руки. — В остальном все стабильно, как всегда, Джер.
Он довольно усмехнулся.
— Удивительно, что ты так долго тянешь эту лямку, Патрик, ведешь эту жизнь.
Они молят. А он смеется. Они молят. А он смеется. Этот человек, Патрик. Этот человек с открытым лицом и добрыми глазами.
— Судьба ирландца, — ответил я.
— Мне ли не знать. — Он поднял свой стакан пива и, подмигнув, осушил его. — Фил, — сказал он, налив новый, — а ты чем сейчас занимаешься?
— Что? — спросил Фил. — О чем ты?
Фил прирос к своему стулу, как ракета к ракетоносителю, как будто счет уже пошел и в любую минуту придется отстреливаться.
— О работе, — сказал Джерри. — Ты все еще работаешь на «Голвин Бразерс»?
Фил прищурился.
— Нет, нет. Я, гм, теперь на контракте, Джерри.
— Постоянная работа?
Этот человек вскрыл тело Джейсона Уоррена, ампутировал его конечности, изуродовал голову.
— Что? — Фил потягивал пиво из бутылки. — О, да, постоянная.
— Вы сегодня какие-то заторможенные, — сказал Джерри.
— Ха-ха, — попытался усмехнуться Фил.
Этот человек прибил гвоздями руки Кары Райдер к мерзлой земле.
Перед моим лицом щелкнули пальцы Джерри.
— Ты как, с нами или нет?
Я улыбнулся.
— Дайте-ка еще пива, Джерри.
Он полез в холодильник, не сводя с меня своего твердого, но любопытного взгляда.
Позади нас «Кровь» уступила место новой песне, «Полуночный странник», в ней губная гармошка звучала, как хихиканье, доносящееся из могилы.
Джерри подал мне пиво, и когда его рука на миг дотронулась до моей, я едва сдержался, чтобы не отдернуться.
— Меня допрашивало ФБР, — сказал он. — Слышал об этом?
Я кивнул.
— О господи, ну и вопросы они задавали. Понимаю, они выполняют свою работу, но какие они все-таки скоты!
Он одарил Фила улыбкой, но она не гармонировала с его словами, и вдруг я осознал, что в помещении стоит какой-то запах, причем с тех пор, как мы пришли. Это был тяжелый запах пота с примесью мускуса, смешанный со зловонием от свалявшейся шерсти и плоти.
Он не мог исходить от Джерри, Фила или меня, потому что это был запах не человека. Животного.
Я взглянул на часы над плечом Джерри. Прошло пятнадцать минут после нашего разговора с Девином.
Где же он?
Я все еще ощущал прикосновение руки Джерри, скользнувшей по моей с ледяной бутылкой пива. Кожа в этом месте горела до сих пор.
Эта рука вырезала глаза Питера Стимовича.
Фил потянулся вправо, уставившись на что-то за углом стойки, Джерри посмотрел на нас, и улыбка его улетучилась.
Я понимал, что молчание становится тягостным, мучительным и подозрительным, но не мог придумать, как нарушить его.
Запах вновь ударил мне в нос, и был он тошнотворно теплым. Я чувствовал, что он исходит справа, из черной ямы игорного зала.
«Полуночный странник» допел, и наступившая тишина заполнила весь бар.
И я совершенно четко услышал низкое, почти неслышное пыхтение, исходящее из игорного зала. Звук дыхания. Пэттон был где-то в темноте, наблюдая за нами.
Говори что-нибудь, Патрик. Иначе умрешь.
— Джер, — сказал я, слова застревали в пересохшем горле, — а что у вас нового?
— Почти ничего, — ответил Джерри, и я понял, он не собирается поддерживать беседу. Теперь он открыто разглядывал Фила.
— Не считая допроса ФБР? — я усмехался, пытаясь вернуть атмосферу непринужденности в баре.
— Да, не считая, — сказал Джерри, не отводя глаз от Фила.
За «Полуночным странником» последовал «Длинный черный покров». Еще одна песня о смерти. Замечательно.
Фил смотрел на что-то, лежащее за углом бара, невидимое с моего места.
— Фил, — сказал Джерри. — Тебя что-то интересует?
Фил резко вздернулся, затем прикрыл глаза, как будто был загнан в тупик.
— Нет, Джер. — Он улыбнулся и вытянул руки. — Просто смотрю на собачью миску на полу, и, знаете, еда в ней совсем свежая, будто Пэттон только что ел. Вы уверены, что он наверху?
Предполагалось, эти слова прозвучат случайно. Уверен, Фил на это и рассчитывал. Но получилось совсем наоборот.
Доброта в глазах Джерри исчезла в воронке черного холода, и теперь он смотрел на меня, будто я жук под микроскопом.
И я понял: притворство закончилось.
Я полез за своим пистолетом как раз в тот момент, когда за окном пронзительно завизжали шины, а Джерри нагнулся под стойку.
Фил еще был в расслабленном состоянии, когда Джерри скомандовал:
— Яго!
Это не было имя одного из персонажей трагедии Шекспира, это был боевой код.
Я вынул пистолет из-за пояса, когда разъяренный Пэттон вырвался из темноты, а в руках Джерри сверкнула длинная бритва.
Фил успел только сказать:
— Нет, нет! — и свалился.
А Пэттон перепрыгнул через него и бросился ко мне.
Далее последовал взмах руки Джерри, и, хотя я инстинктивно отпрянул назад, бритва рассекла мое лицо возле скулы, а Пэттон ударил меня лбом, как мяч, и свалил со стула.
