– Погодите, – начал я. – Вы хотите сказать, что Оуэн Энфилд – тайный агент?
– Нет, не думаю. Что бы он стал расследовать в Стоунпойнте? Жульничество за карточным столом?
– А в чем же тогда дело?
– Это похоже на государственную программу защиты свидетелей.
Опять путаница.
– То есть, значит, Оуэн Энфилд…
– Совершенно верно, правительство спрятало его там, снабдив новыми документами. Все дело в том, что они не особо стараются насчет легенды. Об этом мало кто знает. Черт побери, иногда до смешного доходит! Я слышала, что однажды они засунули черного наркоторговца из Балтимора в пригород Чикаго, где все белым-бело. Полный облом. В нашем случае все было сделано не так уж плохо. Но опять же, если бы семья Готти искала Сэмми Быка, то им достаточно было бы узнать его в лицо. Копать глубже они бы уже не стали. Ясно?
– Кажется, да.
– Насколько я понимаю, Оуэн Энфилд – та еще штучка. Впрочем, как и большинство тех, кто попадает под программу. Не знаю, что уж там случилось, но он убил тех двоих и сбежал. Ясное дело, ФБР не хочет скандала. Представляете, как бы это выглядело: правительство заключает сделку с преступником, а он начинает убивать направо и налево? Шумиха в прессе и все такое…
Я молчал.
– Уилл?
– Да.
Она сделала паузу.
– Вы еще что-то знаете, верно?
Я замялся.
– Ну же, – подбодрила меня Ивонн. – У нас ведь обмен, помните? Вы – мне, я – вам.
Не знаю, что бы я ей сказал и что было бы лучше: признаться, что мой брат и Оуэн Энфилд – одно лицо, или пока скрыть это. Но решение приняли за меня. Я услышал щелчок, и в трубке наступила мертвая тишина.
Тут же раздался резкий стук в дверь.
– ФБР. Откройте немедленно!
Это был голос Клаудии Фишер. Я подошел к двери и отпер замок. Дверь тут же распахнулась, чуть не сбив меня с ног. Фишер ворвалась первая, с пистолетом наготове, скомандовав «руки вверх». Дэррил Уилкокс, как всегда, следовал за ней. Оба выглядели бледными, уставшими и, пожалуй, даже слегка напуганными.
– Какого черта! – возмутился я.
– Руки вверх, живо!
Я послушно поднял руки. Она уже было достала наручники, но остановилась в нерешительности.
– Обойдемся без этого? – Голос Фишер прозвучал неожиданно мягко.
Я кивнул.
– Тогда пошли.
Глава 44
Я не спорил. Не кричал о своих правах и не требовал дать мне позвонить. Я даже не спросил, куда меня везут. Излишняя суета в подобный деликатный момент чаще всего бесполезна, а то и вредна.
Пистилло предупредил, чтобы я не лез в это дело. Он дошел до того, что арестовал меня за преступление, которого я не совершал. И даже обещал, что сфабрикует улики, если понадобится. И все-таки я не отступал, сам удивляясь неизвестно откуда взявшейся смелости. Наверное, мне просто больше нечего было терять. Может быть, это и есть уровень храбрости, при котором на все наплевать. Шейла и мама мертвы. Брат потерян. Загоните человека в угол, даже самого слабого, и вы увидите перед собой дикого зверя.
Мы остановились на узкой улице, вдоль которой тянулся ряд одинаковых домиков. Куда ни глянь, одно и то же: аккуратные лужайки, ухоженные цветочные клумбы, белая садовая мебель, тронутая ржавчиной, шланги, змеящиеся в траве, и колышущийся туман вокруг дождевальных установок. Мы направились к одному из домов. Фишер нажала на дверную ручку – дверь была не заперта. Мы прошли через комнату, в которой стоял розовый диван. В углу был телевизор, на котором я заметил фотографии двух мальчиков, расставленные по порядку, начиная с младенческого возраста. На последнем снимке мальчики, уже совсем большие, были в парадных костюмах и целовали в щеки какую-то женщину. Очевидно, их мать.
Дверь в кухню была открыта. За пластиковым столом сидел Пистилло и пил чай со льдом. Возле раковины стояла женщина. Та самая, что была с мальчиками на фотографии. Фишер и Уилкокс потихоньку испарились. Я остался.
– Вы подключились к моему телефону…
Пистилло кивнул:
– И записывали все разговоры. Кстати, все было сделано законно, у нас есть ордер.
– Что вам от меня нужно?
– То же самое, что и все последние одиннадцать лет. Ваш брат.
Женщина у раковины включила воду и стала мыть стаканы. На дверце холодильника висели еще фотографии: там был Пистилло, какие-то незнакомые люди, но чаще всего те же самые мальчики. Это были более поздние и, в основном, случайные снимки, сделанные на пляже и во дворе.
– Мария… – обратился к ней Пистилло.
Женщина выключила воду и повернулась к нему.
– Мария, это Уилл Клайн. Уилл, Мария…
Женщина, которая, как я понял, была женой Пистилло, вытерла руки полотенцем. Ее рукопожатие оказалось неожиданно сильным.
– Очень приятно, – произнесла она довольно формальным тоном.
Я кивнул и что-то промычал в ответ. Затем, повинуясь жесту Пистилло, опустился на жесткий металлический стул.
– Выпьете что-нибудь, мистер Клайн? – предложила Мария.
– Нет, спасибо.
Пистилло поднял свой стакан с холодным чаем:
– Классная штука, попробуйте.
Мария вопросительно посмотрела на меня. На чай пришлось согласиться. Хотя бы для того, чтобы перейти к более важным темам. Провозившись довольно долго, хозяйка поставила передо мной стакан. Я изобразил улыбку и поблагодарил. Мария улыбнулась в ответ, еще более холодно, чем я.
– Я подожду в другой комнате, Джо, – обратилась она к Пистилло.
– Спасибо, Мария.
Она вышла, закрыв за собой дверь.
– Это моя сестра, – сказал Пистилло, глядя на дверь. – А это ее сыновья. Виктору сейчас восемнадцать, Джеку – шестнадцать.
– Итак, – я положил ладони на стол, – вы подслушивали мои телефонные разговоры…
– Да.
– Тогда вы должны знать, что я не имею понятия, где находится мой брат.
Пистилло отхлебнул из стакана.
– Это я знаю. – Он посмотрел на холодильник и жестом указал на него. – Вам не кажется, что на этих фотографиях чего-то не хватает?
– Я сейчас не в настроении играть в игры.
– Я тоже. Но все-таки взгляните: чего не хватает?
Я не стал смотреть, потому что уже знал ответ.
– Отца.
Пистилло щелкнул пальцами:
– С первой попытки! Молодец.
– А в чем дело?
– Моя сестра потеряла мужа двенадцать лет назад. Мальчикам было… Ну, вы можете подсчитать сами. Шесть и четыре, стало быть. Мария вырастила их одна. Я помогал чем мог, но дядя все-таки не отец, правда ведь?
