— На другое название уйдет слишком много времени, а я не хочу его терять.
— Тогда на этой оптимистичной ноте…
— Веди себя хорошо и будь осторожен!
Лорен обратила внимание, что Эрик Биль сидел на диване один, а его жена Клэр предпочла устроиться на стуле. Обычно в таких ситуациях родители стараются держаться рядом, чтобы чувствовать поддержку друг друга. А их поведение показывало, что они стараются быть как можно дальше друг от друга. Это могло означать, что их отношения дали трещину. Или наоборот: они испытывали такую острую боль, что любое проявление участия только усиливало ее.
Клэр Биль приготовила им чай. Вообще-то Лорен не хотела чаю, но по опыту знала, что большинство людей успокаиваются, если занять их чем-нибудь посторонним. Поэтому она согласилась, а стоявший позади нее Лэнс Баннер отказался.
Лэнс предоставил Лорен возможность вести беседу самой. Он знал их лично, что могло пригодиться при допросе, но задавать тон при беседе будет она. Лорен сделала глоток, давая молчанию сделать свое дело: она хотела, чтобы первыми заговорили они. Это выглядело бессердечным, но могло способствовать поискам Эйми. Если их дочь найдут и все кончится хорошо, то об этом жестокосердии никто и не вспомнит, а если нет, то тогда эти переживания покажутся сущей мелочью по сравнению с тем, что им предстояло пережить.
— Здесь, — начал Эрик Биль, — список ее близких друзей с номерами телефонов. Мы их всех уже обзвонили сами. И разговаривали с ее парнем, Рэнди Вулфом.
Лорен не спеша прочитала весь список.
— Есть какие-нибудь новости? — поинтересовался Эрик.
Лорен подумала, что Эрик Биль являлся олицетворением самообладания. Зато все переживания матери по поводу пропавшей дочери были написаны на ее лице. Она была просто никакая. Но даже свежевыбритый Эрик в накрахмаленной рубашке и тот не мог скрыть тревоги. Он изо всех сил пытался сохранить выдержку, чтобы не показаться слабым, но в критической ситуации такие часто ломались и уже не могли собраться и взять себя в руки.
Лорен передала список Лэнсу Баннеру, затем повернулась и выпрямилась. Она посмотрела Эрику в глаза и спросила:
— Кому-нибудь из вас знаком человек по имени Майрон Болитар?
Эрик нахмурился, и Лорен перевела взгляд на Клэр. Клэр Биль посмотрела на нее так, будто та сошла с ума.
— Он — друг семьи, — сказала Клэр Биль. — Я знаю его еще со школы, где мы вместе учились.
— Он знаком с вашей дочерью?
— Конечно! А какое это имеет…
— А в каких они были отношениях?
— Отношениях?
— Да. Ваша дочь и Майрон Болитар. В каких они были отношениях?
Впервые за все время пребывания в доме полицейских Клэр медленно повернулась к Эрику, ища у него поддержки. Тот тоже повернулся к жене. У обоих было такое выражение, будто им дали под дых.
— Что вы хотите этим сказать? — наконец выдавил Эрик.
— Я ничего не хочу сказать, мистер Биль, просто задала вопрос. Насколько хорошо ваша дочь знала Майрона Болитара?
— Майрон — друг нашей семьи, — повторила Клэр.
— Он написал Эйми рекомендательное письмо для колледжа, — добавил Эрик.
— Да, именно так! — подтвердила Клэр, энергично кивая.
— Именно как?
Родители промолчали.
— Они встречались? — Лорен старалась говорить ровным голосом.
— Встречались?
— Да. Или говорили по телефону. Или, возможно, общались по электронной почте, — пояснила Лорен и затем добавила: — Так, чтобы вы об этом не знали.
Лорен и не подозревала, что Эрик Биль способен сидеть еще ровнее, но, к ее удивлению, он сумел выпрямиться еще больше.
— К чему, черт возьми, вы клоните?
Ладно, подумала Лорен, они ничего не знали. Так притворяться было невозможно. Она решила сменить тему и проверить их на честность.
— Когда вы последний раз разговаривали с мистером Болитаром?
— Вчера, — ответила Клэр.
— Во сколько?
— Точно не помню, но думаю, в обед.
— Ему звонили вы, или он позвонил сам?
— Он позвонил сюда, — ответила Клэр.
Лорен бросила взгляд на Лэнса Баннера. Один — ноль в пользу матери: се ответы совпадали с распечаткой звонков.
— Зачем он звонил?
— Хотел поздравить нас.
— С чем?
— Эйми приняли в Университет Дьюка.
— Что-нибудь еще?
— Он хотел поговорить с ней.
— С Эйми?
— Да, хотел поздравить.
— И что вы сказали?
— Что ее нет дома. И потом я поблагодарила его за рекомендательное письмо.
— И что он ответил?
— Сказал, что перезвонит позднее.
— Что-нибудь еще?
— Нет, это все.
Лорен промолчала.
— Вы не можете думать, что Майрон в этом как-то замешан, — заявила Клэр.
Лорен просто молча смотрела на нее, чтобы тишина вынудила Клэр говорить дальше. Так и случилось.
— Вы его не знаете! — продолжила Клэр. — Он хороший человек. Я бы доверила ему свою жизнь!
Лорен кивнула и перевела взгляд на Эрика.
— А вы, мистер Биль?
Тот выглядел растерянным.
— Эрик? — окликнула его Клэр.
— Я видел Майрона вчера, — сказал он.
Лорен выпрямилась.
— Где?
— В школьном спортзале. — Его голос звучал очень глухо. — По воскресеньям мы там собираемся поиграть.
— Во сколько это было?
— Семь тридцать, может, восемь.
— Утра?
— Да.
Лорен снова посмотрела на Лэнса. Тот медленно кивнул — он тоже обратил внимание. Болитар не мог оказаться дома раньше пяти-шести утра, а уже через пару часов он идет играть в баскетбол с отцом пропавшей девочки?
— Вы играете с мистером Болитаром каждое воскресенье?
— Нет. То есть раньше он приходил поиграть достаточно часто, но в последние месяцы ни разу.
— Вы разговаривали с ним?
Эрик медленно кивнул.
— Подождите! — вмешалась Клэр. — Я хочу знать, почему вы задаете нам столько вопросов о Майроне. Какое он имеет ко всему этому отношение?
Лорен не обратила на ее слова никакого внимания и не сводила глаз с Эрика.
— О чем вы разговаривали?
— Об Эйми.
— И что он сказал?
