– И что? – спросила Линда. – Какое это имеет отношение к отсутствию записи на пленке?
– Джек прошел через все муки ада, – продолжил Майрон. – Давление было слишком велико. Он мог в любой момент сломаться. Поэтому он выбежал из дома – как ты и сказала – и отправился в то место, которое нравилось ему больше всего. В «Мэрион». На поле для гольфа. Похоже, ему просто хотелось побыть одному. Захватил ли он с собой оружие, размышляя о самоубийстве? Неизвестно. Но записывающее устройство было подключено к телефону. Полиция подтвердила. Куда же делась запись последнего разговора?
– Я не знаю, – настороженно произнесла Линда.
– Нет, Линда, знаешь.
Она молча взглянула на него.
– Джек, очевидно, забыл, что устройство все еще включено, – промолвил Майрон. – А ты – нет. Когда он выбежал из дома, ты спустилась в подвал. Прослушала пленку. И все услышала. То, что я сейчас рассказываю, для тебя не новость. Ты знала, зачем похитители украли твоего сына. Знала, что сделал Джек. Знала, куда он любил ходить гулять. И знала, что должна остановить его.
Пропустив перекресток, Майрон свернул на следующем и вернулся на автостраду. Потом нашел нужный съезд и дал правый поворот.
– Джек забрал с собой оружие, – холодно заметила Линда. – Я даже не знала, где он его хранит.
Майрон кивнул, словно приглашая ее продолжить беседу.
– Ты прав, – добавила она. – Когда я прослушала пленку, то поняла, что Джеку нельзя доверять. Даже когда над его сыном нависла угроза смерти, он все равно смог сделать тот последний удар. Я нашла его на поле. Стала с ним ссориться. Джек заплакал. Пообещал, что проиграет матч. Но… – Линда помолчала, подбирая нужные слова. – Ты сам сказал, что человек не может себя утопить. Это как раз про Джека.
Майрон попытался сглотнуть, но в горле пересохло.
– Джек собирался убить себя. И я сознавала, что это правильно. Я слышала пленку, угрозы. У меня не было сомнений – если Джек выиграет, Чэд умрет. И я знала кое-что еще: Джек выиграет. Уин оказался прав – в нем опять вспыхнул прежний огонь. Но теперь это было адское пламя. И сам Джек не мог его остановить.
– Поэтому ты его убила.
– Я пыталась вырвать у Джека оружие. Хотела ранить его. Так, чтобы он вообще не смог играть. Никогда. Я боялась, что иначе похититель не выпустит Чэда. Я слышала его голос и понимала, что он пойдет на все. Но Джек не отдал мне пистолет, хотя и не стал отбирать его. Это выглядело странно. Он просто стоял и держал его, глядя на меня, будто ждал. И тогда я положила палец на спусковой крючок и нажала. Это не был несчастный случай. Да, я хотела лишь ранить его, а не убивать. Но я выстрелила. Я стреляла, чтобы спасти сына. И Джек умер.
Молчание.
– А потом ты отправилась домой, – заключил Майрон. – Закопала оружие. Увидела меня в кустах. Вошла в дом и стерла пленку.
– Да.
– Вот почему ты так рано сделала заявление для прессы. Полиция не хотела поднимать шум, но ты спешила поскорее распространить новость. Чтобы похитители узнали, что Джек мертв, и выпустили Чэда.
– Мне пришлось выбирать между сыном и мужем, – объяснила Линда и взглянула Майрону в лицо: – А что ты делал бы на моем месте?
– Не знаю. Но вряд ли стал бы стрелять.
– «Вряд ли»? – повторила она со смешком. – Ты сказал, что на Джека все это давило. А как насчет меня? Я не могла спать, я была растеряна, подавлена, напугана до полусмерти. И конечно, меня привело в бешенство, что Джек готов пожертвовать нашим сыном ряди своей любимой игры. Я не могла позволить себе такой роскоши, как «вряд ли». Жизнь Чэда висела на волоске, и мне оставалось только действовать.
Они свернули на Ардмор-авеню и в полном молчании проехали мимо клуба «Мэрион». Оба смотрели в окно на мягко расстилавшееся море зелени с островками чистого белого песка. Даже Майрон признал, что выглядит это потрясающе.
– Ты все расскажешь? – спросила Линда.
– Я твой адвокат, – вздохнул Майрон. – Я не могу говорить.
– А если бы не был?
– Все равно. Уилсон наверняка нашла бы достаточно обоснованных сомнений, чтобы выиграть дело.
– Вопрос был не об этом.
– Я знаю, – пробормотал Майрон.
– Может, тебе и наплевать, – заметила Линда, – но я хочу повторить то, что уже сказала. Мои чувства к тебе были настоящими.
Майрон свернул к дому. Полиция оттеснила прессу. Чэд стоял на улице и ждал. Он улыбнулся матери и бросился навстречу. Линда открыла дверцу и побежала к сыну. Наверное, они обнялись, но Майрон этого уже не видел. Он ехал обратно к выходу.
Глава 42
Виктория открыла дверь.
– Она в спальне. Следуйте за мной.
– Как она? – спросил Майрон.
– Много спит. Но кажется, боль немного утихла. У нас есть сиделка, и мы держим наготове дозу морфия, если он ей понадобится.
Изнутри дом был не таким пышным и роскошным, как ожидал Майрон. Мебель и подушки в сдержанных тонах. Строгие белые стены. Полки из сосны с разными вещицами и сувенирами, привезенными из поездок в Азию и Африку. Виктория рассказывала, что Сэсси Локвуд любила путешествовать.
Они остановились перед дверью. Майрон заглянул в комнату. Мать Уина лежала на кровати. От нее веяло усталостью и немощью. Голова бессильно лежала на подушке, словно Сэсси не могла поднять ее. К левой руке присоединена капельница. Сэсси посмотрела на Майрона и выдавила вежливую улыбку. Майрон улыбнулся в ответ. Краем глаза он заметил, что Уилсон делает знаки сиделке. Та встала и вышла из комнаты. Майрон шагнул внутрь. Дверь за ним закрылась.
Майрон приблизился к кровати. Дыхание женщины было тяжелым и прерывистым, словно что-то душило ее изнутри. Майрон не знал, что сказать. Он видел умирающих людей, но обычно это была быстрая насильственная смерть, которая отнимала жизнь одним быстрым и решительным рывком. Здесь все выглядело иначе. Человек умирал прямо на глазах, жизненная энергия выходила из него по капле, как лекарство в стеклянной трубке, сознание медленно, почти осязаемо покидало разум, страшная болезнь неустанно перемалывала внутренности и с каждым мгновением все глубже вгрызалась в тело.
Миссис Локвуд подняла руку и положила на ладонь Майрона. Ее пальцы оказались неожиданно сильными. Она не была ни бледной, ни костлявой. Мышцы сохранили тонус, а летний загар все еще держался.
– Ты все знаешь, – произнесла она.
Майрон кивнул.
– Откуда?
– Это накапливалось постепенно, – ответил он. – То, что Уилсон предупреждала меня не копаться в прошлом. Хулиганские выходки Джека в детстве. Ваше брошенное вскользь замечание, что в тот день Уин должен был играть в гольф с Джеком. Но главным образом сам Уин. Когда я рассказал ему о нашем разговоре, он заметил, что теперь мне должно быть понятно, почему он не хочет иметь дело ни с вами, ни с Джеком. Насчет вас я понимаю. Но при чем тут Джек?
