— Да нет.
— Все изменится.
— Я знаю. Но не все.
— Вечно ты беспокоишься. Но беспокойством ничего ведь не изменишь. Правда?
Бойд сидел, смотрел на улицу. Мимо проехали два всадника, одетые в вычурную униформу, — вероятно, оркестранты. Оба посмотрели на лошадей, привязанных у входа в кафе.
— Правда? — повторил Билли.
Бойд покачал головой.
— Не знаю, — сказал он. — Неизвестно, как бы все обернулось, если бы я тогда не забеспокоился.
В ту ночь они спали в пыльном бурьяне у самой железной дороги, утром помылись в оросительной канаве, сели на коней и вернулись в город, где позавтракали в том же кафе. Билли спросил уже знакомую им женщину, не знает ли она, где находится контора ganadero
[256]
по имени Сото, но она не знала. Они от души наелись яичницы с чоризо
{55}
и тортильями из пшеничной муки, каких в этой стране они прежде не видывали, зато уж и расплатиться пришлось чуть ли не последними деньгами. Вышли, сели на коней и поехали по городу. Контора Сото оказалась в кирпичном здании тремя кварталами южнее. По дороге Билли разглядывал отражение двух всадников в витрине здания напротив — две ледащие лошаденки частями проплывали по треснутым стеклам, — как вдруг, заметив еще и нелепо сложенного пса, осознал, что всадник, который едет во главе этой непритязательной процессии, он сам и есть. И только после этого заметил над головой у всадника буквы на стекле; буквы сложились в вывеску: «Ganaderos», а выше — «Сото и Гиллиан».
— Смотри, — сказал он.
— Вижу, — сказал Бойд.
— А что ж ты не говоришь-то ничего, если видишь?
— Вот, говорю уже.
Не слезая с лошадей, остановились посреди улицы. Пес сел в пыль, стал ждать. Билли наклонился, сплюнул и обернулся к Бойду:
— Ничего, если я кое-что у тебя спрошу?
— Валяй.
— Ты еще долго собираешься ходить такой угрюмый?
— Пока меня не разугрюмят.
Билли кивнул. Он не сводил глаз с их отражений в стекле. Ему вроде как и самому уже не нравилось то, что они сюда явились.
— Я так и знал, что ты это скажешь, — поморщился он.
От Бойда не укрылось, что Билли разглядывает отражение двоих оборванных странников с лошадьми, хотя и страшно искаженными покрытым запутанной сеткой трещин стеклом, а вдобавок и с немым псом у лошадей под ногами.
— Естественно, ведь я смотрю туда же, куда и ты, — сказал он, кивнув в сторону витрины.
Прежде чем они застали ганадеро на месте, им пришлось возвращаться к офису еще дважды. Бойда Билли оставил следить за лошадьми.
— Держи Кено от глаз подальше, — сказал он.
— Будто я сам не понимаю, — отозвался Бойд.
Билли перешел через улицу и у стеклянной двери поднял руку к лицу, чтобы сверкание не слепило глаза; заглянул. Старомодная контора: стены в лакированных панелях, темная дубовая мебель. Отворил дверь, вошел. Когда прикрывал дверь за собой, ее стекло звякнуло, и человек за письменным столом поднял взгляд. Он прижимал к уху трубку старомодного настольного телефона.
— Bueno, — сказал он. — Bueno. — Подмигнул Билли. Другой рукой приглашающе махнул ему рукой: дескать, заходи.
Билли снял шляпу.
— Sí, sí. Bueno, — говорил ганадеро. — Gracias. Es muy amable.
[257]
— Повесив трубку на рычаг, отодвинул от себя телефон. — Bueno, — сказал он. — Pendejo. Completamente sin vergüenza.
[258]
— Он поднял взгляд на мальчика. — Pásale, pásale.
[259]
Билли стоял, держа в руке шляпу.
— Busco al señor Soto,
[260]
— сказал он.
— No esta.
[261]
— ¿Cuándo regresa?
[262]
— Todo el mundo quiere saber.
[263]
А вы кто?
— Билли Парэм.
— А кто это?
— Я из Кловердейла, Нью-Мексико.
— Что, правда?
— Да, сэр. Именно так.
— А что у вас за дело к сеньору Сото?
Билли повернул в руках шляпу на четверть оборота. Посмотрел в сторону окна. Мужчина за столом глянул туда же.
— Я сеньор Гиллиан, — сказал он. — Может быть, смогу помочь вам?
Он произнес это как «Гиййан». Подождал.
— Что ж, — сказал Билли. — Вы ведь с ним вместе продали коня доктору-немцу по фамилии Хаас.
Мужчина кивнул. Похоже, он с нетерпением ждал, когда ему расскажут о сути дела.
— А я ищу человека, который продал этого коня вам. Очень может быть, что это индеец.
Гиллиан откинулся в кресле. Постукал себе по нижним зубам.
— Это был мерин ростом пятнадцать с половиной ладоней.
{56}
Темно-гнедой. У вас это должно называться castaño oscuro.
[264]
— Мне знакомы приметы того коня. Еще бы.
— Да, сэр. И вы могли продать ему не одну лошадь, а больше.
— Да. Мог бы, но продал одну. А вам-то что за дело до этой лошади?
— Да меня ведь не лошадь интересует. Я разыскиваю человека, который продал ее.
— А что там за мальчик на улице?
— Что-что?
— Что за мальчик на улице?
— Это мой брат.
— Почему он снаружи?
— Ему хорошо и снаружи.
— Почему бы вам не пригласить его сюда?
— Ему и там хорошо.
— Почему вы его не приглашаете сюда?
