Она сказала, что, когда его везли мимо ее двери, он был жив, кроме того, люди бежали за грузовиком до околицы, так что, пока он был здесь, в Мата-Ортис, он был жив, а что было дальше, кто может сказать?
Он поблагодарил ее и повернулся уходить.
— ¿Es su perro?
[493]
— сказала она.
Он сказал, что это собака брата. Она сказала, что она так и подумала, потому что у собаки озабоченный вид. Она выглянула на улицу, где стоял конь.
— Es su caballo,
[494]
— сказала она.
— Sí.
Она кивнула.
— Bueno, — сказала она. — Monte, caballero. Monte у vaya con Dios.
[495]
Он поблагодарил ее, подошел к коню, отвязал его и сел верхом. Повернувшись, коснулся поля шляпы и поклонился женщине, которая стояла в дверях.
— Momento,
[496]
— крикнула она.
Он подождал. Через мгновение к двери вышла девочка, протиснулась мимо женщины, подошла к стремени его коня и подняла взгляд на него. Она была очень хорошенькая и сильно стеснялась. Подняла руку со сжатым кулачком.
— ¿Qué tiene?
[497]
— сказал он.
— Tómelo.
[498]
Он опустил руку, и она положила в нее маленькое серебряное сердечко. Он поднял его к свету и осмотрел. Спросил ее, что это такое.
— Un milagro,
[499]
— сказала она.
— ¿Milagro?
[500]
— Sí. Para el gúero. El gúero herido.
[501]
Он повертел сердечко в руке, потом бросил взгляд на нее.
— No era herido en el corazón,
[502]
— сказал он.
Но она лишь смотрела в сторону и не отвечала, а он поблагодарил ее и опустил сердечко в карман рубашки.
— Gracias, — сказал он. — Muchas gracias.
[503]
Так больше ничего и не сказав, она отступила в сторону.
— Que joven tan valiente,
[504]
— сказала она.
Он согласился, что да, конечно, его брат храбрый, затем снова тронул поле шляпы, махнул рукой старой женщине, все еще стоявшей в дверях со своей шлепалкой, сжал коня шенкелями и пустился дальше по единственной улочке деревни Мата-Ортис к северу, в направлении Сан-Диего.
Было темно, обложные дождевые тучи закрывали звезды, но вот и знакомый мост, а после него подъем к domicilios.
[505]
Заходясь лаем, опять накинулись те же собаки, окружили коня, и он поехал мимо слабо освещенных дверных проемов и оставшихся после готовки ужина кострищ туда, где над огороженной территорией в сыром воздухе курился печной дымок. Он не заметил, чтобы кто-нибудь побежал разносить весть о его появлении, но когда он приблизился к дверям дома семейства Муньос, хозяйка уже стояла на крылечке, ждала его. Из домов высыпали люди. Сидя в седле, он посмотрел на нее.
— ¿El está?
[506]
— сказал он.
— Sí. Él está.
[507]
— ¿Él vive?
[508]
— El vive.
[509]
Билли спешился, подал поводья мальчику, стоявшему ближе всех из собравшейся поглазеть на него публики, снял шляпу и вошел в низенькую дверь. Женщина — следом. Бойд лежал на соломенном тюфяке у дальней стены комнаты. Пес уже тоже был здесь, лежал, свернувшись на тюфяке рядом с ним. Около него на полу стояли приношения в виде съестного и цветов, святых ликов на досках, глиняных пластинках и на ткани, деревянных кустарных шкатулок с разного рода milagros,
[510]
горшочков-олла, корзиночек и стеклянных флакончиков и статуэток. В стенной нише над ним горела свеча в стаканчике у ног простой деревянной Мадонны, но это было единственным освещением.
— Regalos de los obreros,
[511]
— прошептала хозяйка.
— ¿Del ejido?
[512]
Она ответила, что да, некоторые из подарков были от эхидитариос, но главным образом их нанесли сюда рабочие, которые его сюда привезли. Она сказала, что грузовик вернулся и эти люди по очереди, держа шляпы в руках, заходили и клали перед ним гостинцы.
Билли сел на корточки и взглянул на Бойда. Опустил одеяло и задрал на нем рубашку. Бойд был замотан бинтами, словно уже готовая мумия, но и поверх бинтов просочилась кровь, теперь уже сухая и черная. Билли приложил ладонь ко лбу брата, и Бойд открыл глаза.
— Как себя чувствуешь, напарник? — сказал Билли.
— Я думал, они добрались до тебя, — прошептал Бойд. — Я думал, тебя уже нет в живых.
— А я — вот он, тут.
— Это ж надо, какой хороший конь Ниньо!
— Да, это все Ниньо. Молодец.
Бойд был бледный и весь горел.
— А ты знаешь, какой нынче день? — сказал он.
— Нет, а какой?
— Мне пятнадцать. Почти что. Если протяну еще день.
— Вот уж насчет этого не тревожься.
Он повернулся к хозяйке:
— ¿Qué dice el médico?
[513]
