Сказав Мойре, что скоро вернусь, я поднялся на лифте вместе с Макленнаном.
- Не впускайте к нему никого, кроме обслуживающего персонала, докторов, сестер и, конечно, близких родственников.
- А как я их узнаю?
- Я вам их покажу. Главное - следите за мужчинами, и неважно, в белых они халатах или нет. Не впускайте к нему ни единой души без поручительства знакомой сестры или доктора.
- Вы опасаетесь покушения?
- Такое возможно. Вы вооружены?
Макленнан отогнул пиджак - сбоку торчала рукоятка револьвера.
- От кого я должен его охранять?
- К сожалению, я и сам не знаю. У вас будет еще одна обязанность: следите, чтобы парень не убежал. Но ни в коем случае не стреляйте в него и вообще его не трогайте. В нем вся загвоздка.
- Понимаю, - ответил он с невозмутимостью, присущей большим мужчинам.
Я подвел его к двери палаты и попросил сиделку позвать Смизерэма. Доктор вышел, широко распахнув дверь, и я увидел Ника - он лежал на спине, глаза его были закрыты, по обе стороны кровати сидели родители. Они напоминали мне группу со старинного фриза, изображавшего жертвоприношение, только алтарь тут заменяла койка.
Дверь бесшумно захлопнулась. Я представил Макленнана доктору Смизерэму, тот смерил нас обоих усталым скучающим взглядом.
- Неужто все эти вылазки и тревоги и впрямь необходимы?
- По-моему, да.
- А по-моему, нет. Но как бы то ни было, я не допущу этого человека в палату.
- Его присутствие там было бы куда полезней.
- Полезней в случае чего?
- В случае покушения на жизнь Ника.
- Это просто смешно. Ник здесь в полной безопасности. Да и кому нужно его убивать?
- Спросите его.
- И не подумаю.
- А мне вы разрешите его спросить?
- Нет. Он сейчас не может…
- Ну, а когда он сможет?
- Никогда, если вы не перестанете измываться над ним.
- Выбирайте выражения, доктор. Вы что, хотите меня разозлить?
Смизерэм ехидно хихикнул.
- Если так, кажется, мне это удалось.
- Что вы хотите утаить, доктор?
Глаза его сузились, рот быстро задвигался:
- Я ничего не утаиваю, а настаиваю на защите интересов моего пациента, что является моим правом и моим долгом. И пока это в моих силах, я не допущу к нему никаких подонков ни сейчас, ни потом. Вы меня поняли?
- А как насчет меня? - сказал Макленнан. - Меня нанимают или снимают?
- Нанимают, - подавив раздражение, обратился я к Макленнану. - Но доктор Смизерэм не хочет пускать вас в палату, он требует, чтобы вы стояли в коридоре. Если вас будут спрашивать, по какому праву вы здесь находитесь, говорите, что охраняете Ника Чалмерса по поручению его родителей. Доктор Смизерэм или одна из сестер представят вас его родителям, когда выберут время.
- Жду не дождусь, - буркнул Макленнан.
Глава 24
Я не нашел Мойры ни перед госпиталем, ни в моей машине. В конце концов мне удалось отыскать ее на стоянке для машин персонала. Она сидела за рулем мужниного «кадиллака».
- Мне надоело ждать, - сказала она весело. - Вот я и решила проверить, хороший ли вы сыщик.
- Нашли время играть в прятки.
Ответ мой, должно быть, прозвучал грубо, потому что она закрыла глаза, помолчала и вылезла из «кадиллака».
- Я пошутила. А впрочем, мне и вправду захотелось проверить, будете ли вы меня искать.
- Я искал. Довольны?
Она подергала меня за руку.
- Все еще сердитесь?
- Не на вас. На вашего мерзкого мужа.
- Что еще натворил Ральф?
- Задирал нос, обозвал меня подонком. Но это, так сказать, в личном плане. Серьезней другое. Он решительно не хочет пускать меня к Нику - ни сейчас, ни потом. А за пять минут я мог бы многое выяснить.
- Надеюсь, вы не станете просить, чтобы я ходатайствовала за вас перед Ральфом?
- Нет.
- Мне никак не хотелось бы очутиться меж двух огней.
- Если вам этого не хочется, - сказал я, - прячьтесь получше.
Она искоса взглянула на меня, и этот взгляд вдруг выдал ее истинный характер - робкий, непостоянный и легкоранимый.
- Это правда? Вы действительно хотели со мной разминуться?
Я молча обнял ее - слова были ни к чему. Но она тут же высвободилась.
- Я могу ехать домой. А вы?
Я сказал, что могу, но без особой уверенности. Мое отношение к Смизерэму, в котором к злобе теперь примешивалась еще и подозрительность, влияло на отношение к его жене. А это наталкивало на малоприятные мысли: я подумывал, уж не воспользоваться ли мне Мойрой, чтобы отыграться на Смизерэме, а то и переиграть его. Я отгонял эти мысли, но они засели где-то в подсознании, как забиваются в темные углы шкодливые дети.
Мы ехали на север. Заметив, что я чем-то озабочен, Мойра сказала:
- Если вы устали, я могу сесть за руль.
- Дело не в усталости, - я постучал себя по лбу. - Мне надо кое-что обдумать, а мой компьютер - ранняя примитивная модель, он не говорит ни «да», ни «нет», а только «может быть».
- Насчет меня?
- Насчет всего.
Мы молча проехали Сан-Онофре. Огромный шар атомного реактора маячил в темноте, как потухшая луна, упавшая с неба. Над ним светилась настоящая луна.
- Скажите, а ваш компьютер запрограммирован на вопросы?
- Не на все. Некоторые его выводят из строя.
- Вот и хорошо, - сказала Мойра мягко и серьезно, - Мне кажется, я знаю, о чем вы думаете, Лью. Вы выдали себя, когда сказали, что, если бы вам дали побыть пять минут с Ником наедине, вы бы все выяснили.
- Не все. Но многое.
- Вы считаете, что Ник убил всех троих, ведь так? Хэрроу, и бедняжку миссис Траск, и того типа на складах?
- Может быть.
- Нет, скажите, что вы на самом деле думаете?
- А я и на самом деле думаю: «Может быть, он убил». Я почти не сомневаюсь, что того типа на складах убил он. Относительно двух других я сомневаюсь, и с каждым часом сомневаюсь все больше. Теперь у меня возникло предположение, что Ника использовали как подставное лицо и что Нику может быть известно, кто подвел его под удар. А следовательно, он может оказаться четвертым.
- Вам поэтому не хотелось ехать со мной?
- Я этого не говорил.
- Но я почувствовала. Слушайте, если вам так надо быть там, поворачивайте машину, я пойму. - Потом она добавила: - Я всегда могу завещать свое тело науке. Или попытать счастья с другим кандидатом.
