– Ну и что? – подбоченившись, отчетливо произнесла она, наклоняя вперед плечи. – Только сейчас пришло озарение? А где же вы раньше были, мои дорогие ищейки? Что ж вы раньше, когда нас можно было взять с поличным, тыкались по всем углам, как слепые котята?
– Стелла, – негромко сказал Виктор, надеясь образумить сестру, которая, по его мнению, становилась слишком откровенной.
– А что они нам сделают? – всплеснула руками Стелла. – Что могут сделать эти глупенькие, мелочные и завистливые людишки? Ни-че-го!
Я слышал голос женщины, от которой отказался в пользу другой. В ней говорила только ревность и жажда мести, и я понял, что Стелла не остановится, пока не удовлетворит свое растоптанное самолюбие.
– Вы со своим примитивным мышлением даже предположить не могли, что обратился за помощью к Нефедову и убил его один и тот же человек! Это просто не укладывалось в ваших тесных черепных коробках! Вы думали, что это две противоречивые личности, два непримиримых врага. А это, оказывается, одна я! Вот она! Потрогайте меня! Пощупайте!
– Какой грех! – ахнула мадам.
– Ужасный грех! – насупив брови, низким голосом повторила Стелла и расхохоталась. – Простите, так получилось. Мы не могли обратиться за помощью в кипрскую полицию, так как нас бы сразу привлекли за расхищение национального достояния, и мы состряпали письмецо московскому частному детективу Виктору Нефедову, чей адрес нам подсказали какие-то малознакомые люди. А потом вдруг… ба-бах! Нам на головы свалилась идея: кто с мечом на нас пойдет, тот от меча и погибнет! Кровь за кровь, глаз за глаз!
Стелла кривлялась и гримасничала. Ей казалось, что она унижает нас.
– К сожалению, письмо Нефедову уже полетело с голубем в Белокаменную, и остановить птичку было невозможно. Тогда я встретила Нефедова в Ялте, когда он собирался плавать с аквалангами, представилась, извинилась, доступно объяснила, что в его услугах больше не нуждаюсь, – безрезультатно! Ужасно упрямый и глупый сыщик попался! Он мне отвечает: «А чем вы докажете, что это именно вы написали мне письмо?» Я ему и текст письма по памяти пересказала, и назвала дату, когда путевку для него забронировала, – не верит! «Я, – говорит, – независимо от вашего желания буду продолжать вести это дело». Больной какой-то, честное слово! Усерусь – не покорюсь!
Алина не выдержит, думал я. Стелла не знает, что она была его невестой. Стелла танцует на бочке с порохом.
– Пришлось нечаянно наехать на него водным мотоциклом, – с притворным сожалением сказала Стелла, вытащила из кармана брата платок и утерла им невидимую слезу. Я оглянулся на Алину. Девушка смотрела на Стеллу, как на спектакль, и… улыбалась. – Убивать не хотела. Бог свидетель – не хотела. Думала слегка тюкнуть по его глупой голове, чтобы в больницу обратился и оставил меня в покое, но не рассчитала скорость. Каюсь перед вами, дорогие мои, это был мой единственный грех, причем не умышленный.
– Вы страшные вещи рассказываете, Стелла, – пробормотала мадам и невольно попятилась от подоконника, на котором сидели брат с сестрой. – Я была в ужасе от того, что вы… Но сейчас вы говорите совершенно немыслимые вещи… Вы же волчица!
– Но это, к сожалению, не все, – сказал я мадам, перебивая демонстративный смешок Стеллы. – Девушка еще не созналась в убийстве Ломова.
– Ломова? – вскинула черные брови Стелла. – Не знаю никакого Ломова!
Брат, не желая принимать участия в этом разговоре, повернулся к нам спиной, оперся руками о подоконник и высунул голову наружу.
– Я говорю о спасателе с пляжа гостиницы «Массандра», – напомнил я.
– А-а! – Стелла фальшиво изобразила пробуждение памяти, наморщила лоб и сузила глаза. – Это тот худой пьянчужка? Так я его не убивала! Я его даже пальцем не тронула!
– Ты увидела его на втором этаже морвокзала, когда он рассматривал в бинокль «Пафос», – сказал я. – И решила, что он выискивает на яхте тебя.
– А зачем он шпионил? – легко поинтересовалась Стелла, разглядывая свои ногти.
– Он шпионил за мной, а не за тобой, – пояснила из-за моей спины Алина.
Это Стеллу позабавило.
– О! Еще один генеральный обвинитель! Так откуда мне было знать, зайцы вы мои, что пьянчужка за Пыжиком следит? Он же мне это не сказал!.. Да я пальцем его не тронула, что вы вылупились на меня! – хамовато крикнула она. – Я пошла купаться, вода была холодная, и у меня свело ногу. Я позвала на помощь – имею, между прочим, право! Этот дурень кинулся меня спасать и от холода сам окочурился. Я-то здесь при чем, господа Шерлок Холмс и миссис Хадсон… Пардон, я забыла, что вы у нас до сих пор еще мисс!
Если бы Алина сейчас кинулась с кулаками на Стеллу, я не стал бы препятствовать безобразной женской драке. Меня буквально разрывало на части от злости. Спасибо Лоре. Чувствуя мое состояние, она коснулась моей руки и незаметно пожала ее, словно хотела сказать: я тебя понимаю, но постарайся сдержаться.
– Я вообще обожаю купаться в ледяной воде, – продолжала Стелла, удобнее пристраиваясь на подоконнике и подтягивая край платья намного выше колен. – Особенно когда пьяная и хочу протрезветь. Еще обожаю голой под дождем… Кстати, какое совпадение, что именно ты подсадил меня в ту ночь к себе, правда, Кирилл Вацура? Мне даже жалко тебя было! Ты так искренне меня жалел, лапочка моя, так все близко принимал к сердцу и даже не позволил себе ущипнуть меня за попку! Думал, наверное, что я несчастная, обесчещенная, но все равно честная девушка, да?
Она свела воедино ладони, как при молитве, и закатила глаза.
– Но зачем вы это сделали? – все еще пребывая в затянувшемся шоке, прошептала мадам.
– А затем, – с удовольствием объяснила Стелла, – что я должна была познакомиться в кемпинге с доктором Челешем совершенно случайно, дабы вы, маман, не заподозрили между нами близкой родственной связи и, следовательно, нашего тайного сговора.
– Все! – не выдержал Виктор, поворачивая в нашу сторону свое обезображенное лицо. – Хватит! Нам пора уходить!
– Подожди, родненький! – пискнула Стелла и подпрыгнула на месте, как делают дети, когда хотят по маленькой нужде. – Ты только посмотри на их лица! Они же просто торчат от моего откровения! Они же тащатся, как морфинисты от морфия! Мои слова разрушают стену таинственности и загадок, о которую они столько времени бились головой! Давай же не будем лишать наших милых друзей последнего удовольствия.
Я мог промолчать и спокойно выслушать то, что мне было уже известно. Я не испытывал ни потребности в удовлетворении тщеславия, ни страстного желания утереть Стелле нос, рассказав ей все, что мне удалось узнать. Но присутствие Алины меняло мою позицию, и молчанием признаться в своей несостоятельности было для меня непозволительной роскошью. Именно Алине я обязан был доказать, что право поставить последнюю точку в этом деле принадлежит мне.
– Можешь не утруждать себя, – прервал я Стеллу, которая уже раскрыла рот, чтобы продолжить свое признание. – Ты нам уже не нужна со своими откровениями, потому что о всех ваших гнусных делах могу рассказать я.
