Но представь себя разобранным на части.
Вообрази, что все люди, знавшие тебя только год, месяц или всего раз увидевшие, вообрази, что они все сошлись в одном месте, стараясь составить твой портрет, как какой-нибудь археолог складывает из фрагментов разрушенный фасад или скелет пещерного человека из косточек.
Окажется, что нелегко узнать, из чего ты сделан.
Вообрази свои разрозненные части; представь, например, что от тебя ничего не осталось, кроме отрезанной кисти в коробке со льдом. Возможно, кто-то из любящих опознает тебя даже по этой маленькой детали. Вот линии на ладони. Костяшки, кожные морщинки на фалангах пальцев. Мозоли, шрамы. Форма ногтей.
Тем временем захватчики быстро расхватывают тебя на куски, подбирают крохи информации, которых ты даже не помнишь, как не помнишь о частичках кожи, которые постоянно с тебя сыплются, как не помнишь о миллионах микроскопических грибков, которые на тебе размножаются, питаясь твоим жиром и кожными клетками.
Не чувствуешь себя особенно уязвимым за противопожарными стенами и регулярно возобновляемой противовирусной прививкой, а почти все хищники до смешного неловкие. Получаешь на работе электронное сообщение, настолько потешное, что показываешь его некоторым друзьям. «Мисс Эммануэла Кунта, жду ответа», — сказано в теме сообщения, и есть что-то почти чарующее в самой этой неуклюжей фразе. «Дорогой мой», — пишет мисс Эммануэла Кунта.
Дорогой мой!
Знаю, это послание вас удивит, ибо мы друг друга незнаем, но верю, это Божья воля, чтобы мы сегодня познакомились, и благодарю Его за предоставленную мне возможность сообщить о моем страстном желании установить с вами долгие отношения, в том числе и финансовые, ради нашего общего блага.
Меня зовут Эммануэла Кунта, я живу в Абиджане, мне 19 лет, я единственная дочь покойных мистера и миссис Годвин Кунта, у меня есть брат Эммануэль Кунта, которому тоже 19 лет, потому что мы близнецы.
Мой отец служил в «Голд Эйджентс» в Абиджане (Берег Слоновой Кости). Перед своей внезапной кончиной 20 февраля в частной лечебнице здесь, в Абиджане, он призвал меня к себе и сообщил о сумме в двадцать миллионов долларов США ($20 000 000), помещенной им в страховую компанию здесь, в Абиджане (Берег Слоновой Кости), в качестве инвестиции на имя своей возлюбленной дочери (то есть меня) и единственного сына, следующего ближайшего родственника, ибо наша мать погибла 13 лет назад в фатальной автомобильной катастрофе. По его воле мы должны найти зарубежного партнера в любой стране по нашему выбору, куда нам следует перевести эти деньги для инвестиции в нашу будущую жизнь.
Я покорно прошу вашей помощи в переводе и хранении этих денег в вашей стране для инвестиции, и чтобы вы служили хранителем фонда, ибо мы еще учимся, и чтобы вы устроили наш переезд в вашу страну, где мы продолжим обучение. Спасибо, если согласитесь позаботиться о сиротах. Я вам предлагаю за скромную помощь 20 % от общей суммы, и 5 % предназначаются для возмещения любых расходов, связанных с делом.
Умоляю вас глубоко в душе хранить тайну ради безопасности, и ответьте, пожалуйста, на мой личный электронный адрес.
Искренне ваша, мисс Эммануэла Кунта.
Очень забавно. Возможно, мисс Эммануэла Кунта — какой-нибудь тридцатилетний белый оболтус, сидящий в подвале материнского дома среди грязного компьютерного оборудования и занимающийся фишингом,
[17]
ловя рыбку среди дураков. Кто же на это клюнет, хотелось бы знать, и все коллеги по работе рассказывают анекдоты о разнообразных мошенниках и затейливых переписках, и уже почти пять часов…
Но почему-то по пути домой обнаруживаешь, что думаешь о ней. О мисс Эммануэле Кунте из Абиджана в Кот-д’Ивуаре, осиротевшей дочери богатого агента, которая идет одна по рыночной улице среди толпы, мимо роскошных фруктовых развалов, огромной голубой чаши с папайей, и ее окликает мужчина в розовой рубахе, и она оглядывается, и карие глаза полны печали. Жду ответа.
Здесь, на севере штата Нью-Йорк, начинается снег. Сворачиваешь с автострады на заправку, суешь в банкомат у колонки кредитку, возникает заминка («Минутку, пожалуйста»), пока карта сверяется — все в порядке, можно заливать горючее. Вставляешь шланг в бензобак, вокруг вьются крупные снежинки, приятно думать о мерцающих огнях в отелях, о машинах, проезжающих по хайвею, который тянется вдоль лагуны Эбрие в Абиджане с пальмами на фоне неба цвета индиго И прочем. Жду ответа.
Тем временем, может быть, в другом штате уже собирается твоя новая версия, кто-то пользуется твоим именем и номерами, просыпанными и рассыпающимися кусочками тебя…
И ты смахиваешь снег с волос, и садишься в машину, и едешь к простым повседневным делам — готовить ужин, заняться стиркой, помогать детям делать уроки, смотреть телевизор на диване с собакой, уткнувшейся мордой в колени, звонить сестре в Висконсин, собираться спать, чистя зубы щеткой и нитью, глотая разные таблетки, регулирующие кровяное давление и работу щитовидной железы, смазывая лицо кремом, выполняя все прочие ритуалы, которые — ты все ясней понимаешь — являются единицами измерения твоей разбитой на частички жизни.
Часть вторая
Какой бы ни была его тайна, я тоже одну знаю, а именно: что душа — это лишь образ жизни — не постоянная величина, — что любая душа может быть твоей, если найдешь ее и подстроишься под ее колебания. Поэтому вполне возможно сознательно жить с любой избранной душой, с любым количеством душ, и все они не будут знать о своей взаимозаменяемой ноше.
Владимир Набоков. Настоящая жизнь Себастьяна Найта
11
Райан только вернулся из поездки в Милуоки, когда пришли известия о его смерти.
«Утонул» — вот что говорят.
«Друзья сообщают, что Шуйлер, студент-стипендиат, был в отчаянии из-за плохой успеваемости, и полиция ныне предполагает…»
Джей сидел на диване, кроша сухую марихуану и выбирая зернышки, пока Райан читал некролог.
— Интересно, знаешь? — сказал Джей. Он окаменел в задумчивости, склонившись над кофейным столиком. Всегда крошит марихуану на старой доске Уиджа,
[18]
и Райан на нее уставился — алфавит в центре, по углам луна и солнце, — словно там его ждало какое-то сообщение.
— Похоже на то, о чем практически все фантазируют, правда? Вдруг однажды утром проснешься, а все думают, будто ты умер. Классический сценарий, да? Что бы ты сделал, если бы смог совсем отказаться от своего бывшего «я»? Одна из величайших загадок для взрослых. Почти для каждого.
